И в этот момент Нала увидела группу молодых людей, приближающихся к таверне, – они уже не напоминали мальчишек, и Нала словно в трансе последовала за ними внутрь. Служанка прошла мимо нее с глиняным графином кисло пахнущего вина к столу, за которым сидели Варцин, Упави, Вараю, Акопа, а также остальные мальчики из ее класса Меру. Все они были пьяны, смеялись и толкали друг друга.
Нала заняла темный столик в углу, чтобы не пропустить ни одного их слова и чувствуя, как ее глаза наполняют слезы. Она слышала их жалобы на Ирума, их споры, в какие королевства им суждено отправиться в качестве учеников, их изумление по поводу новой кометы, проносящейся по небу. И она слышала, как они задались вопросом, где Нала.
Сквозь слезы она увидела, как один из мальчишек, подражая ачарье, поднялся. Варцин. Она увидела, как он взглянул на нее, его белые зубы выделялись на фоне темной кожи. Их глаза встретились. На мгновение глаза Варцина расширились, и он удивленно распахнул рот. Он почти что рванулся в ее направлении. Она быстро отвернулась. Взгляд Варцина скользнул по ее длинным волосам, лицу, покрытому шрамами, и иссохшей руке. Он в замешательстве отвел взгляд, не веря себе, печально покачал головой и вернулся к друзьям.
– Пейте, парни! – И отблески этого огня плясали в ее темных глазах. Мальчишки похватали кубки и одним махом выпили обжигающий напиток. Они кричали, шипели и смеялись от пьяной радости. Мир манил их своим дразнящим очарованием.
Их мир был идеален – и Нала была изгнана из него. Ей не было места среди них. Она смахнула непролитые слезы тыльной стороной ладони и отвернулась от Варцина, мальчишки, которого она, вероятно, любила, и остальных – друзей, которыми она дорожила, и вышла из таверны, чтобы последовать по тропинке к обители Паршурама, в окутывающий комфорт теней.
Адхьяя IV
Шанс на победу
Оставь надежду всяк сюда входящий.
Шишупал
Шишупал окинул взглядом свои босые ноги, мозолистые и потрескавшиеся, затем свою рваную одежду, грязь под ногтями, исцарапанные руки и шрамы на локтях, невольно задаваясь вопросом, как он вообще дошел до такого состояния. Дантавакра не узнал бы его.
Мужчина уставился на письма в своей руке. Две копии, слова абсолютно одинаковые. Последнее послание также не принесло хороших вестей.
Разочарованный, он спустился с крыши в темный переулок и натянул ботинки.
Он уже слышал в Ваде разговоры о том, что матхурцев не волнует предстоящая битва, которая последует после перемирия, что у них есть какой-то зловещий трюк в рукаве. Но какой? Никто не знал. Хуже того, не знал даже он, несмотря на то, что успел послужить посменно конюхом, дровосеком, а однажды даже писцом. Дело было не в том, что он вообще не узнал никаких секретов. Хотя он и не мог проникнуть в Матхуру, он слышал совершенно несущественные новости оттуда. Жена лорда Хириама была беременна, но настоящим отцом был то ли Сатьяки, то ли законописец Атуйла Чанд. Госпожа Асмай высмеяла суеверия за столом, но приказала убить всех черных кошек города. Повара презирали лорда Балрама и, когда он приходил в деревню ужинать, плевали ему в еду. Однажды он даже подслушал, как мальчишка-слуга признался девушке, что видел царевича Юдхиштира в Матхуре.
В основном он слышал сплетни о проклятом сваямваре. Казалось, весь мир заботило лишь то, как Кришне удалось выдать Панчалскую царевну замуж за
В его памяти вновь всплыло тонкое, как облако, закрывшее луну, лицо мальчика, которого он обязался защищать. Шишупал яростно помотал головой, пытаясь прогнать вспышки воспоминаний, отчаянно цепляясь за другие мысли.