Сыны Тьмы

– Первый – это вопрос наследства между Аджваном Кундиром и Бхилу Кундиром, оба из касты драхм. Местные судьи вынесли решение в пользу Бхилу Кундира, но Апелляционный комиссар отменил это решение. Они судятся уже четырнадцать лет, и сейчас дело слушается в последней апелляции перед Имперским трибуналом.

Дело рассмотрели быстро. Царь мало интересовался подобными вопросами. Видур уже подготовил решение, хотя пользу оно принесло только наследникам – оба брата Кундиры уже давно были мертвы.

– Следующий, – нетерпеливо приказал царь.

– Разумеется, ваша светлость, – глашатай поклонился и занялся своими бумагами.

Шакуни сделал движение, чтобы выйти из Зала. Последнее гражданское дело касалось некоего Мадрина. Там не должно было быть ничего интересного. Стоит этой драме закончиться, и Шакуни наверняка окажется в центре давки или, что еще хуже, под ней. Лучше всего тихонько уйти.

Он уже собирался заковылять прочь, когда услышал, какглашатай сказал:

– Ваша светлость, второй гражданский иск подал Саха, сын королевы Мадри, из касты кшарьев.

Голова Шакуни дернулась, кости шеи затрещали от резкого движения, отчего по боку побежали мурашки. Он попытался не обращать на это внимания. Что это?! Какое гражданское дело? У него не было ответов. И тогда он с ужасом вспомнил, что Сахадев и Накул были сыновьями Панду от его второй жены Мадри. И по обычаям Мадри было принято называть себя по материнской фамилии. Непрошеные слова ачарьи Дрона, сказанные во время приветствия Сахадеву на Турнире Героев, эхом отдались в его ушах: «Рыцарь разума, стилус – его меч, восковая табличка – его щит».

Шакуни застыл, чувствуя, что напряжен каждый нерв. А Сахадев снова появился перед всеми и поклонился Трибуналу. Он вернулся к низкому столику и положил на него стопку тонких восковых пластин, тщательно и витиевато исписанных им собственноручно. А затем передал их глашатаю, который, поклонившись, вручил по табличке каждому члену Трибунала.

– О высочайшие члены Имперского Трибунала, – начал Сахадев, – я взываю к вашему снисхождению в вопросе чрезвычайной важности и значимости для благополучия людей, процветания королевства и мира в мире.

Люди затаили дыхание, и в зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь доносившимися с улицы неуместными звуками флейты, играющей веселую мелодию, лаем собаки и приглушенным шумом города. Еще совсем недавно Шакуни почти не интересовался делом против Арджуны, поскольку оно разворачивалось, как свернутый коврик, в точном и известном направлении, но теперь он чувствовал, что идет вслепую по каменистому берегу.

– Я требую, чтобы Союз под эгидой Вайю и его священного закона, написанного под его сенью и благословением, присвоил статус Законного Наследника самому старшему из ныне живущих царевичей-Кауравов, сыновей из колена царя Дхритараштры… – Сахадев сделал эффектную паузу. Шакуни выругался себе под нос. – Царевичу Юдхиштиру из Дома Кауравов.

Эхо последних слов Сахадева прошелестело по внезапно притихшему залу.

Ты, должно быть, на хер шутишь!

Драупади

I

Ночь будет ужасной.

За последние несколько недель Драупади так превосходно научилась предвидеть, что должно было произойти, что она прекрасно знала, что он собирается поднять на нее руку, еще даже до того, как эта мысль возникла в уме Бхима. Драупади вцепилась в его ночное платье и подтянулась к нему, оставляя ему слишком мало места для удара. Но это не помогло. Он все равно ударил ее; не для того, чтобы причинить боль, а чтобы доказать свою точку зрения. Бхим снова напряг мышцы, как будто хотел показать, что он способен и на большее. Драупади плюнула бы в него, но ее хрупкое тело, которое совершенно не наслаждалось болью, предало ее разум, и, не подумав, она выпалила:

– Прости. Я готова. Просто… сделай это.

Он удовлетворенно опустил плечи. Бхим бы никогда не отказался от предложения провести две недели наедине с Драупади. Из всех братьев она ненавидела его больше всех. И в то же время из всех братьев именно Бхим больше всех любил ее. И Бхим никогда ни у кого ничего не просил. Наверное, потому, что никто никогда не давал ему на это шанса. Так что, когда он твердо решил остаться в Матхуре, Кунти ничего не смогла с этим поделать. Маленькие победы.