– Позволь,
– Хорошо, что Мати нашла тебя, Карна. Конечно, я бы хотел, чтобы моя суженая и мой друг познакомились при других обстоятельствах.
Откровение пронзило его, как нож, боль была сильнее, чем от отравленного арбалетного болта.
Мати любовно толкнула Дурьодхану локтем.
– По крайней мере, мне не придется стесняться, что я буду рассказывать эту историю за ужином! Могучий, доблестный Карна, спасенный от верной гибели хрупкой девицей! Трудно будет найти барда, который в это поверит! – Она глянула на Карну, и ее глаза были полны яростной ненависти. – Очень жаль, что ты не назвал своего настоящего имени, когда мы встретились, господин Карна. Это могло бы избавить вас от многих неприятностей. А теперь, если ты расскажешь эту историю, весь мир узнает о твоем позоре!
Карна ничего не сказал. Он просто не мог.
– Не позволяй ей задирать тебя, друг мой. Никто в здравом уме не осмелился бы назвать Черного Лебедя хрупкой девицей, – усмехнулся Дурьодхана.
Карна чувствовал себя получившим травму головы и давно сдавшимся бойцом, которого Судьба заставляла возвращаться на ринг снова и снова, пока не опустеют водяные часы.
– Ты Черный Лебедь? – наконец смог выдохнуть он.
Мати поклонилась:
– Воочию. Но сейчас вы должны отдохнуть. Нам с царевичем нужно многое обсудить. Он не покидал вас с тех пор, как вас привезли. – Ее глаза сузились. – Если бы я знала, что вы – Карна, я бы оставила вас там, где нашла. – Она засмеялась, но в глазах ее не было веселья.
– Отдыхай, Карна. Отец призвал нас обратно в Хастину. Завтра мы уезжаем, а со всем здесь происходящим разберемся, когда тебе станет лучше. А пока, – Дурьодхана сжал ему плечо, – я рад, что ты в безопасности.
– Давайте не будем считать наши корабли до того, как они войдут в гавань, – нравоучительно протянула Мати. – Позвольте ему восстановить силы и бодрость духа. А вслед за ними последует и мудрость. – И она потащила царевича из комнаты.
– Клянусь бородой Вайю, Мати! Ему же не пробили стрелой череп! Он просто нуждается в отдыхе… – голос Дурьодханы затих.
Карна чувствовал, как комната вращается. Он рухнул обратно на кровать и с болью в сердце, столь же сильной, как и болью в теле, повернулся, уставившись на слова, написанные чернилами на его запястье.
Гордость и честь.
Две вещи, которые он только что потерял.
Предсказания Масхи
Довольная и расслабленная Масха лежала на постели из травы. На обнаженные плечи ее любовника опустилась огромная бабочка с мерцающими в мягком солнечном свете темно-синими крыльями с черной каймой.
Масха наблюдала, как нежное создание вытянуло скрученный черный язычок, присосавшись к крови ее возлюбленного. Девушка лениво подняла руку, чтобы прогнать бабочку, не желая, чтобы что-то омрачало его совершенство. Бабочка мягко вспорхнула и, подобно блестящему украшению, опустилась на волосы Масхи.
Она посмотрела в глаза своего возлюбленного. Обсидиан и золото.
Он улыбнулся ей, проведя холодным пальцем по шрамам на ее лице.
– Прости, я должна была тебя убить, – сказала она.
– Я знаю. – В его глазах смешивались грусть и доброта. В голосе не было горечи. – Знаешь, я бы вернул в мир магию. Но я все понимаю. Ты сделала то, что должна была.
Масха отстранилась от него.
Его внутренности вывалились из сотни порезов и сейчас валялись на мху между ними. Из его тела полезли черви, начавшие взбираться вверх по бедрам Масхи, стремясь заползти в нее. Она попыталась закричать, но не смогла. Она изо всех сил попыталась оттолкнуть его, но он просто продолжал смотреть на нее.
– Масха!
Она проснулась и задрожала, потирая бедра и тяжело дыша, села на своей койке. Над ней стоял призрак. Масха завизжала и лишь потом узнала Хромую Матрону.
– Ты кричала во сне, – ледяным тоном сказала она.
– Прошу прощения, – всхлипнула Масха. – Мне приснился кошмар.
Обтянутое кожей костлявое лицо Хромой Матроны не выглядело удивленным. Ее глаза казались сверкающими камнями, горящими в темных дырах.
– Думаешь, ты единственная, кому снятся кошмары? – Она обвела рукой фигуры, скорчившиеся в спальне. Кто-то дрожал во сне. Одна скулила, как щенок, другая о чем-то умоляла, а еще одна – хрипела, словно ее душили. Хромая Матрона была права. В Доме оракулов никто не мог спать спокойно.