Сыщик, ищи вора!

Однако Бестужев взял немалую денежку и должен был ее отработать – иначе, чего доброго, больше не дадут. В итоге Россия вляпалась в нешуточные расходы, но, главное, десятки тысяч русских солдат и офицеров погибли или стали инвалидами исключительно из-за того, что Бестужеву хотелось денег. Вопреки мнению иных отечественных ультрапатриотов (к которым, вот парадокс, примкнула видный испанский историк Исабель де Мадариага), участие России в этой войне вовсе не вызвало никакого патриотического подъема. Наоборот. Судя по ценнейшему историческому источнику, мемуарам современника и участника тогдашних событий Андрея Болотова, ни офицеры, ни солдаты не могли взять в толк, за что им проливать кровь в этой непонятной для русских войне, происходившей за тридевять земель от России.

Кстати, Бестужева активнейшим образом поддерживал в стремлении втянуть Россию в войну вездесущий Петр Шувалов. Совершенно бесплатно, в отличие от канцлера. У него был свой интерес: как мы помним, этот субъект держал монополию на торговлю табаком. А во Францию из-за войны был затруднен ввоз как раз табака – английские каперы развернулись на всю катушку. Вот Шувалов и рассчитывал влезть на французский рынок со своим табаком (удалось ли ему это, я выяснять не стал, совершенно ненужные «штрихи к портрету»).

Бестужев дошел до полного и законченного беспредела. Когда через свою разведку (одну из лучших в Европе) Фридрих Великий узнал о планах Австрии и Саксонии, он не стал дожидаться, когда к нему вторгнутся, а нанес упреждающий удар первым. В лучших традициях еще не разработанной тогда «стратегии блицкрига». Удар получился столь молниеносным и жестоким, что прусские войска практически без боя заняли саксонскую столицу Дрезден, и саксонский курфюрст (по совместительству король польский) Август удирал в такой спешке, что, распихав по карманам самые крупные бриллианты из сокровищницы, бросил и огромный секретный архив, и супругу с детьми.

Ну, его семейство пруссаки не тронули (в те времена еще сохранялись кое-какие рыцарские традиции ведения войны), а вот на архив соответствующие прусские службы накинулись, как похмельный алкаш на пиво. Помимо кучи интересных документов, касавшихся планов захвата и раздела Пруссии, они, к стыду и позору Санкт-Петербурга, выгребли еще подлинник секретного письма канцлера Бестужева австрийскому канцлеру Брюлю, в котором Бестужев открытым текстом просил коллегу отравить русского посланника в Саксонии. Тот, мерзавец этакий, был категорически не согласен с бестужевской «системой» и при любом удобном случае выступал против. Хитрейший Брюль не стал ввязываться в прямую уголовщину – но все равно получилось как-то неловко. Однако Бестужев притворился, что никакого письма и не было, – стыд не дым, глаза не выест…

Премерзкий был субъект, ненавидимый всеми, даже родным братом, человеком честным. До того, чем он промышлял, не докатывались ни Меншиков, ни Бирон, ни фавориты Екатерины II. Дома казнокрадствовали так, словно завтра должен был наступить конец света, но интересами России все же не торговали.

Еще до окончания войны Бестужев попал в самое что ни на есть идиотское положение. Англичане в конце концов решили, что с Фридрихом выгоднее не воевать, а дружить – он соглашался в обмен на солидные субсидии беречь Ганновер как свое собственное королевство. Достигнув своих целей, англичане быстренько перестали субсидировать антипрусскую коалицию и недвусмысленно потребовали от Бестужева: если хочет и далее получать денежки, должен вывести и Россию из войны. Ну а с прочими участниками Фридрих разберется и сам, ему не привыкать…

Вообще-то Бестужев обладал одним-единственным, пусть и весьма сомнительным достоинством: коли уж он брал взятку, старательно ее отрабатывал, насколько удавалось.

Но на сей раз коса вновь нашла на камень. Виноват был сам Бестужев: он слишком долго и старательно убеждал Елизавету, что Фридрих – исчадие ада и войну нужно вести до полной победы. Елизавета взяла да и поверила. И мириться отказалась категорически. А Бестужев, понятно, не мог пожать плечами и сказать:

– Извини, матушка, ошибочка вышла. Король Фридрихус – золотой человек, с ним не воевать, а дружить нужно…

Потому что неминуемо получил бы резонный встречный вопрос:

– А раньше ты чем думал, когда кашу заваривал?

В конце концов он слетел со своего высокого поста, но не за взятки, а за чистую политику. Англичане вняли его объяснениям, что сломить упрямство Елизаветы невозможно. И решили пойти другим путем: дали еще денег не только канцлеру, но и молодой супруге наследника Екатерине, чтобы те организовали вполне серьезный заговор по захвату власти. У Елизаветы начались серьезные припадки с обмороками, и в этих обстоятельствах шансы на успех были велики.

Заговор этот, с одной стороны, вроде бы не имеет отношения к уголовщине, которой наша книга и посвящена, а с другой – очень даже имеет, поскольку речь идет опять-таки о взятках.