Сыщик, ищи вора!

Уж он-то знал, о чем говорил, – произнося эти слова, опирался на трость, усыпанную алмазами и рубинами. Будучи гетманом Украины, немало нажил добра на этом, как уже говорилось, чертовски хлебном месте. Правда, к тому времени гетманом он уже не был: в свое время, исходя не из прихоти, а из насущных государственных интересов, гетманство решили отменить вообще. С Разумовским задушевно побеседовал всемогущий тогда фаворит Григорий Орлов, мягко предложив уйти в отставку по собственному желанию, обещая в этом случае солидный ежегодный «пенсион» и город Батурин в полную собственность. И ласково улыбнулся с холодными глазами: мол, ежели станешь ерепениться…

Спорить с Григорием было бы форменным самоубийством – и сам он имел немалую власть, и его брат Алексей, всем было прекрасно известно, участвовал в убийстве свергнутого Петра III и переступить через труп мог, как через бревно. Моментально оценив ситуацию, гетман добровольно и с песней подал в отставку. И еще долго прожил в довольстве и покое. Дореволюционный историк Д. Бантыш-Каменский написал о нем: «Очевидцы и предание свидетельствуют о редкой справедливости, величии души, природном уме, доброте сердца, беспримерной щедрости, правдолюбии и веселом нраве сего вельможи».

Спору нет, все перечисленные качества Разумовскому были в той или иной степени присущи. Однако историк умолчал о методах, которыми отставной гетман сколотил немалое состояние…

Отдельная песня – фавориты Екатерины. «Мимолетные», если можно так выразиться, пребывавшие, согласно тогдашнему определению, «в случае» всего-то год-два, руку в казну не запускали и взяток не брали – исключительно оттого, что Екатерина их не допускала к должностям. Правда, вознаграждение деньгами, драгоценностями, землями с крестьянами, орденами и прочей благодатью они получали запредельное по тем временам.

Зато постоянные…

Григорий Орлов, один из активнейших участников переворота 1762 года, с чисто человеческой точки зрения был не таким уж и «плохим парнем». Добрый, отзывчивый, готовый оказать покровительство совершенно безвозмездно, щедрый, не имевший обыкновения таить злобу и мстить. Слишком многие современники об этих его качествах вспоминали, так что все должно быть правдой.

Одна беда: среди достоинств Орлова никогда не числилось большого ума. Как ни пыталась Екатерина пристроить любимца к серьезным государственным делам, толку не выходило. Заняв посты генерал-фельдцехмейстера и генерал-директора над фортификациями (начальника инженерных войск), Григорий проявил себя главным образом тем, что с очаровательным простодушием дочиста разграбил казну обоих ведомств – ну, сошло с рук, конечно… Отправленный однажды Екатериной на серьезнейшие русско-турецкие переговоры после очередной войны, Орлов высочайшего доверия опять-таки не оправдал: по воспоминаниям современников, понес такую чушь, что остальным членам делегации пришлось его унимать.

Его парадный камзол стоил миллион рублей, поскольку был сплошь расшит бриллиантами. Их тогдашняя цена прекрасно известна. Так что количество камней подсчитать приблизительно можно: либо, самое малое, тысяча крупных, каратов в десять, либо гораздо больше тех, что поменьше.

В конце концов Екатерина его отставила от всех постов, отлучила от постели и недвусмысленно приказала при дворе не появляться. Правда, в утешение еще долгое время продолжала жаловать деньгами, имениями и титулами: за участие в перевороте он стал графом, а после почетной отставки – и князем. Через несколько лет был отправлен практически в ссылку в Ревель, где изрядно самодурствовал: например, награждал орденами Российской империи, на что имела право только императрица (Екатерина, наверняка скорбно вздыхая, эти награждения все же утверждала).

Был замечен в шалостях с казенными деньгами и его брат Алексей – правда, во взятках оба брата не замечены (им в этом попросту не было нужды, и без того на деньги, имения и награды пожаловаться не могли).

А уж пришедший им на смену Григорий Александрыч Потемкин – это, господа мои, поэма в прозе!

Казнокрадствовал прямо-таки феерически, с размахом, который до него многим и не снился…

На очередную войну с Турцией ему выделили 55 миллионов рублей. Последующая ревизия обнаружила полное отсутствие надлежащей отчетности. Касательно 41 миллиона имелись какие-никакие, но бумаги, позволявшие судить, что деньги пошли на дело. Еще на 9 были расписки, но изрядную часть субъектов, их подписавших, найти и идентифицировать так и не удалось. Как пишется в наше время, «неустановленные следствием лица». Еще миллион выдан на сторону по запискам секретаря Потемкина В. С. Попова, но тот тянул с объяснениями долгие годы, так что в конце концов императрица махнула рукой и велела «снять вопросы». Наконец, четыре миллиона испарились неведомо куда. На вопросы об их судьбе Потемкин, в точности как впоследствии Ельцин на вопрос о судьбе бесследно исчезнувшего немалого валютного кредита из-за границы, пожимал плечами:

– А черт их знает, куда делись…