Сыщики с Нанкин-роуд

Она только кивнула, сдерживая слезы, и все силы приложила к тому, чтобы вести себя с достоинством. У нее всегда отлично получалось делать это и показывать всем своим видом, что все идет лучше некуда. После этого случая ей пришлось практиковать свое умение во множестве других мест. Например, в Карловых Варах. Или в отеле «Белгравия» в Шанхае, когда некий человек во время мероприятия, которое могло бы показаться безобидным ужином, намекнул на то, что ему известен величайший секрет Эвелин.

Она была вынуждена вести себя с достоинством и тем утром после вечернего приема, когда супруг ее спустился в столовую, где был сервирован завтрак, и занял место рядом с Клодом и с ней, улыбаясь им своей самой добродушной улыбкой и наклоняясь к обоим с чрезвычайно довольным видом.

– У меня есть чем вас порадовать. Я-то знаю, как вы любите сплетни!

Клод отложил в сторону газету, которую он вроде бы читал, хотя давно уже не переворачивал страницы, и изобразил улыбку, весьма далекую от его фирменных ослепительных.

– Я весь к вашим услугам.

Джейкоб метнул веселый взгляд в противоположный конец столовой – как раз в направлении, куда Эвелин старалась не смотреть с той минуты, как переступила порог, туда, где завтракал Монтгомери Поул за одним столом с двумя другими гостями отеля, – и поведал им то, что только подтвердило самые худшие ее опасения:

– Вчера после ужина случилось нечто странное. Я вышел на задний двор отеля подышать свежим воздухом и застал там мистера Поула и Хуберта, администратора, которые о чем-то спорили. И там прозвучало нечто такое, чего я так до конца и не понял…

«Все, все до единого узнают о том, что случилось в Карловых Варах, – я лично об этом позабочусь».

XXVIII

Вот и наступил тот вечер, которого так ждали гости отеля «Белгравия»: открытие Большого казино. Один за другим приглашенные на церемонию в своих лучших вечерних туалетах спускались в холл, а гостиничные экипажи безостановочно отъезжали и возвращались, собирая гостей небольшими группами, чтобы доставить их по нужному адресу. И все же Эмма не была настроена наслаждаться живописным спектаклем, который разворачивался у нее на глазах. Вопреки всем привычкам и пристрастиям, в тот день сердце ее совершенно не трогали ни тюли с муслинами, ни нижние юбки с драгоценностями, ни до блеска начищенные туфли и туфельки. Она бы отдала все это скопом за одну возможность забраться в оранжерею вместе с Джонатаном и Шаожанем и сидеть там втроем, только втроем, созерцая верхушки пальм. По крайней мере, Джонатан оказался бы с ними. Уже несколько дней он не выходил из своей комнаты. С того самого вечера, когда в город приехал его отец и Эмме показалось, что она видела, как он уходит прочь от нее, предварительно подсунув записку с угрозами под дверь мистера Поула.

Шаожань также был не в настроении. Они с Эммой устроились на верхней площадке пожарной лестницы, спускавшейся в главный вестибюль: сидя на полу, оба держались руками за железные прутья балюстрады и болтали ногами – точно так же, как еще недавно делали в оранжерее. С верхней площадки их взору открывался уникальный, никому более не доступный вид на то, что творилось на первом этаже. Шаожань поднялся к ней в начале вечера и сказал, что если ей хочется увидеть, как гости отправляются на праздник, то он знает отличное местечко, где их никто не побеспокоит. И перевел сумрачный взгляд на закрытую дверь в комнату Джонатана, однако ни один из них не осмелился к ней приблизиться. Окажись они на месте Джонатана, каждый повел бы себя иначе: предпочел бы спуститься вниз и делать вид, что все в порядке. По крайней мере, пока это представлялось возможным.

Эти двое оказались не единственными служащими отеля, кто нашел себе укромное местечко, чтобы понаблюдать за разъездом гостей. Прямо под ними шушукалась парочка горничных, а в вестибюле собралось такое количество мажордомов и коридорных, что у Эммы сразу же возникло подозрение, что их число существенно превышает необходимое.

– Они что, разучились ходить? – прошептала Эмма. – Большое казино – в двух шагах отсюда, в начале улицы. У них же больше времени уйдет на ожидание в очереди на экипаж, чем заняла бы небольшая пешая прогулка.

– Ты что, хочешь, чтобы они пошли пешком? – отозвался Шаожань, устало улыбнувшись. – Но это стало бы нарушением протокола.