Т-34. Выход с боем

В конце лета они обменялись адресами перед расставанием. А в начале октября 1945 года и сам Штиглер добрался до своего родного городка в земле Бранденбург. Несколько лет он потом спокойно и совершенно открыто жил вместе с женой и престарелыми родителями в своем уютном аккуратном домике на окраине. Городок уцелел, был совершенно не тронут войной. Тогда, возвращаясь серым октябрьским рассветом, постоял на знакомом с детства холме, с которого открывался прекрасный вид на череду островерхих черепичных крыш, тонувших сейчас внизу в густом тумане. Казалось, ничего не изменилось за двадцать лет со времен их юношеских скаутских походов и его поступления на службу в рейхсвер. Что ж, теперь его карьера кадрового военного, пожалуй, завершена. Он вытащил из кармана пистолет, который, несмотря на риск, из-под полы выменял на барахолке сразу после освобождения в целях самообороны, и, отсоединив обойму, выбросил оружие подальше в ручей. Черт его знает, зачем, имея подлинные бумаги об освобождении, нужно было так рисковать с этим пистолетом. Тем более что он не собирался его применять, прежде всего внутренне согласившись с тем фактом, что война окончена. Но какая-то фамильная гордость, что ли, не давала ему покоя. Хотелось дойти до дома с оружием в руках и распорядиться им дальше по собственному усмотрению. Вопреки всему. Впрочем, все – с этим покончено!

Штиглер снял туфли, закатал брюки и по колено в студеной воде перешел по песчаному дну сквозь быстрый бегущий поток на другой берег. Отчего-то вспомнилась так любимая им в гимназии история Древнего мира – эпизод с переходом Цезаря через Рубикон. Только теперь это был лично для него переход от войны к миру. Обулся, закинул за плечо пиджак (гражданскую одежду Штиглер также достал перед тем, как пробираться в родные места) и зашагал по брусчатке мостовой вниз к красивым, будто игрушечным домикам, выстроившимся в идеально ровную линию.

– Wir haben den Krieg verloren[28], – сказал он дома отцу.

Отец, прусский полковник в отставке, послуживший на своем веку трем кайзерам, посмотрел на сына из-под густых седых бровей:

– Die zweite Krieg für ein Vierteljahrhundert. Ich denke, es ist Zeit zu stoppen[29].

– Ich bin einverstanden mit dir, Vater[30].