Та, которую я...

А пока на ее милость не стоит рассчитывать, если вдруг Марфуша передумает и нажалуется на меня. Возможно, под действием нервного напряжения княжна решит, что я для нее бесполезен — мол, думаю не о ее поручении, а лишь о своей похоти — и сгоряча накажет самым изощренным способом.

Потому со служанкой я вел себя максимально сдержано и во всем ей потакал. Марфуша, не закрывая рта, «пела песенки» про надвигающуюся свадебку. Намекая, что раз я приближен к знатному семейству, то господа позволят нам устроить торжественную церемонию прямо в усадьбе, да и сами поприсутствуют на ней в качестве почетных гостей.

Марфуше хотелось шика и размаха.

А мне хотелось, чтобы она поскорее заткнулась.

Иногда, конечно, мне хотелось оголить ее зад или грудь. Или и то, и другое сразу. Но я не решался, чтобы не обострять. Да и волнующая тяга к Марфуше заметно утихла после ее гнусного шантажа.

Даже, можно сказать, совсем потухла.

Она могла бы просто вскользь упомянуть о женитьбе. Типа «не помешало бы подумать…», «возможно, стоит двигаться дальше». Я бы согласился, конечно, что это вполне разумный шаг, и придумал бы такую кучу отмазок, что мне бы их хватило лет на пять, и даже вспоминать бы о своем согласии не пришлось.

Но она, видимо, предвидела такой поворот и выбрала самый жесточайший и безвыходный способ «приручения».

В Больших Яйцах готовились к приезду графа.

Я прогуливался по аллее и раздумывал, что же мне предпринять. Навалять ему в укромном месте? Да и какой он мне соперник?.. Его магия в пределах Родового Очага Даарр — бездействует. А затем его бездыханное тело унести куда-нибудь подальше в безлюдную пустошь, поближе к клюегорбам?

Я ведь быстро туда и обратно. Меня даже не успеют спохватиться.

Пусть потом поищут новоявленного женишка.

Но пропажа графа буквально в усадьбе княжеской семьи вызовет подозрения. И у княжества врагов только прибавится — в лице рода Таарр.

Прошелся до памятного позорного столба. Взглянул на него и поморщился. Тут я впервые в жизни ощутил себя невольником в прямом смысле. Это не то чувство, когда ты вынужден где-то находиться в силу обстоятельств. Там-то ты знаешь, что в любой момент можешь легко наплевать на всё и свалить. Тут другое. Привязан накрепко к столбу и никуда не денешься.

У этого столба я стал и посмешищем, но здесь же обрел и свою тайную силу. Вернее, осознал ее и опробовал.

Площадка с песком словно горевала из-за своей невостребованности. Аделаиде сейчас не до нее. Хотя княжне стоило бы выпустить пар, развеяться. Но это, по-моему. А по ее… Я даже не представляю, чем она там занимается, запершись в своих покоях. Или наряжается к приезду графа, или веревку на люстру набрасывает…

Я еще раз посмотрел на столб…

Да уж, если меня поймают или заподозрят в происках против жениха — за обрувертами уже точно не пошлют. Наказание будет куда серьезнее. И столбом тоже не отделаюсь. Вдруг срыв помолвки отрицательно скажется на будущем всего рода? И это именно я буду виновен в том, что род Даарр не станет новой императорской династией…

Однако выбирая между семейством и Аделаидой, я без сомнений был за княжну. Ее будущее меня заботит больше.

Отчего-то в эти тревожные минуты она стала чрезмерно дорога моему сердцу. Возможно, нечто похожее я испытывал к ней и раньше, но старательно гнал от себя подобные мысли и чувства…

Жалко, что графа долбануть «дурман-травой» или еще чем-то похожим — нельзя. Гадский магический почерк…

Но предпринять что-то — не попытаться, а сделать наверняка — я обязательно должен!

Хвала Вселенной! Вот же решение! Надо выкрасть его шпагу и посмотреть, что из этого выйдет. Он ведь с ней неразлучен.

* * *

Карета графа подъехала к усадьбе. Я был в числе встречающих. Любят аристократы ликующие толпы.

Лица Павла и Александра выражали полное равнодушие к происходящему. Не знаю, какими у них были отношения с сестрой, но вместе я их видел только на семейных сборищах. Самой Аделаиды не было. Негоже невесте с распростертыми объятиями бросаться под колеса кареты жениха.

Да она бы и не стала.

Лили с заплаканными глазами стояла вместе с дамами благородного семейства. Она вроде бы предназначалась Александру. Степень родства была, конечно, очень близка, но, как выяснилось, они испытывали явные симпатии друг к другу. Так что аристократическая верхушка рода решила благословить их брак.

Столь пышная встреча гостя говорила о многом.

Семья всем своим видом показывала, что нуждается в таком союзнике. И мне стало как-то не по себе.

Но отступать я не намерен.

Гость по-молодецки выскочил из кареты, позвякивая своей золоченой шпагой, и напыщенно раскланялся.

Его проводили в дом.

У меня перед его приездом возник животрепещущий вопрос: если граф нагрянет, то мне, стало быть, придется освободить гостевые покои?

На что мне степенный управитель дома ответил, пряча усмешку в пышные усы:

— Помилуйте, у нас не одни такие покои. Хоть целый купол гостями заселяй…

Часа через два, наверное, граф все-таки сумел вырваться из окружившей его удушающей атмосферы заботы и внимания.

Я, прикрыв глаза, развалился на скамейке в аллее под теплыми лучами солнца.