Та'рих-и Рашиди

Сколько бы я ни размышлял и ни задумывался, я не нашел в себе [уверенности], что смогу справиться с началом книги и с развязыванием речи, которые [обычно] украшаются хвалой и славословием.

Я немощный, несчастный скиталец,
Как смогу повести речь в восхваление Господа
Я и [воспевание] Его единства! — увы, мое сердце трепещет!
Довольствуюсь тем, что привожу о Нем предания

Итак, в начале [книги] ради доброго напутствня и благословения я дословно привел предисловие к “Зафар-наме”[57] господина предводителя ученых, цвета [людей], идущих праведным путем, знатока основ и деталей [законоведения], объединяющего в себе знания, передаваемые [предшественниками], а также постигаемые своим умом маулана Шарафаддина Али Йазди, <да будет Аллах добрым к нему своим прощением>, до [слов] “За сим” из его сочинения.

О моголах и их ханах в исторических сочинениях написано начиная с Чингиз хана до Туглук Тимур хана[58], однако о ханах, [правивших] после Туглук Тимур хана, ничего не написано. Точнее, там, где ход речи связывался с этими ханами, о них [историки] писали мельком, а на большее не обращали внимания.

Итак, я начал писать эту историю с Туглук Тимур хана по трем причинам. Первая та, что до Туглук Тимур хана [о ханах] писали, а после него [ничего] не приведено, и я счел нужным сообщить о том, о чем не написано в исторических книгах. Писать же о том, что было до Туглук Тимур хана при наличии солидных благословенных историй, [значит] рыть колодец на берегу Евфрата. Вторая [причина] — та, что после Туглук Тимур хана ни у одного хана не было такого великолепия и размаха, как у него. Третья — та, что из могольских ханов [именно] он удостоился счастья принять ислам, и после него шея у моголов освободилась от ярма неверия, и они, подобно другим людям, стали мусульманами. По этой причине эта история начинается с его славного имени и с повествования о нем.

Эта история была названа “Та'рих-и Рашиди” (“Рашидовой историей”) по трем обстоятельствам. Первое то, что Туглук Тимур хан принял ислам благодаря маулана Аршададдину, о чем вскоре будет написано. Второе — то, что до Туглук Тимур хана уже принимали ислам Барак хан[59], а после /4а/ Барак хана — Кебек хан[60], однако эти ханы, а также улус моголов не нашли верной дороги в исламе и, отступив от него и <пятясь к своей злополучной природе>, оказались впереди шествующих в ад. А этот могущественный хан и счастливый улус пошли по верному пути[61], и так как эта история начинается с упоминания этого дела, то я назвал ее “Историей Рашиди”[62]. Третье — то, что в настоящее время могольским ханом является 'Абдаррашид хан[63], и эта история составляется в его честь и для него. Вот благодаря этим трем обстоятельствам эта история названа “Та'рих-и Рашиди” (“Рашидова история”).

Эта история состоит из двух книг. Первая книга: от начала жизни Туглук Тимур хана до упоминания о жизни 'Абдаррашид хана, присутствием которого украшено ныне ложе трона ханства. Вторая книга — о жизни сего раба и о том, что я видел и знал о султанах, ханах, узбеках, чагатайцах и других и о событиях, [происшедших] с теми людьми, современнником которых я являюсь. Хотя славный Всевышний Господь по своей непорочной милости вывел и удалил меня из улуса моголов и даже возвысил меня и сделал независимым, со [стороны] ханов и улуса моголов, которые были людьми одного [со мной] рода и даже сыновьями [моих] дядей и теток, исходили дурные поступки, непристойные действия и недоброжелательное отношение [ко мне]. Кое-что из этого будет изложено во второй книге.

Жестокость их сердец дошла до того, что, например, если бы они смогли понять смысл моего имени “Хайдар” (“Отважный”), указывающего на жизнь, то они, я думаю, выбрали бы себе смерть. Стихи:

Если ты захочешь отправиться в рай,
Другие выберут себе ад
Что касается моего отношения к ним, то оно таково:
Ты тот, чьи горести и печали являются моей заботой постоянной,
Жестокость и все, что исходит от тебя, для меня желанны.
Мне довольно и того счастья, что если ты, увидя меня,
Подумаешь; “Этот нищий — мой пленник”.