Табак и звезды

– Я все знаю. Может, даже больше, чем вы… – Вадим уже начинал уставать от таких долгих прелюдий. – Мы теперь делаем все одним выставленным вперед запястьем. У нас там все документы, у нас там датчики контроля гормонов и нейромедиаторов… постоянная слежка за предыдущим выбором для подсказки выбора следующего… и поиск врагов с помощью сравнения физиологических показателей.

– А ты… молодец. Люди обычно пугаются такой информации… Откуда познания? – мужик запрыгнул на стол и устроился поудобнее: от этого разговора он явно начинал получать удовольствие.

– Скажем так… я в той сотне людей, которые узнали обо всем этом самыми первыми, – Вадим решил быть полностью откровенным: может быть, среди этих людей он найдет союзников. – И теперь, возможно, у меня больше всего шансов это изменить.

* * *

– Изменить что? – снова послышался женский голос.

– Катя… – укоризненно прикрикнул мужик.

Вадим нахмурился:

– Изменить все, что происходит за этой дверью.

– Это означает изменить и то, что находится здесь, – мужик соскочил со стола и приблизился к Вадиму. – До тех пор, пока, как ты говоришь, за той дверью происходит все, что там происходит. Полицейские облавы, слежка, контроль и так далее… до тех пор мы и работаем. Хочешь изменить мир, начни с себя, а мы, – мужик показал на операционный стол, – тебе в этом поможем. Но стоит тебе изменить мир, что же будет с нами?

– Он опять заболтался, – из мрака самого темного угла этого подвала вышла девушка того типа, о котором Вадим всегда думал: он ее не достоин. – Простите, Марк всегда так.

Девушка была одета в три слоя одежды – не очень модно для текущего времени года. Обычно в феврале люди носили пять элементов одежды выше пояса: две толстовки и три футболки, все обязательно разных размеров – так диктовала современная мода. Пепельное каре, тоже весьма старомодный пережиток прошлого, поблескивало в свете двух старых ламп. Девушка подошла к Вадиму и протянула руку:

– Я Катя.

– Я Вадим, – он неловко пожал руку Кати, а затем протянул свою мужчине.

– Марк, – мужик недовольно сжал руку и поковылял в сторону операционного стола. – Операцию делать будем?.. Или пойдешь гулять?

– Не надо так строго, – Катя улыбнулась и попыталась отвлечь Вадима от разговора с Марком. – Что ты говорил о шансах изменить мир?

– А какое вам дело?

Катя снова улыбнулась, прошла в свой угол, на мгновение утонула в темноте и вернулась с сигаретой в зубах:

– Ты можешь нам здорово помочь.

– Чем же?

– Говоришь, ты был в Золотой Сотне? Или до сих пор там? – Катя затянулась.

– Что за Золотая Сотня?

Марк усмехнулся.

– Те сто человек, которые знают обо всем… или почти обо всем.

Вадим прислонился к стене и постарался припомнить:

– Это президент, те, кто вокруг него, Госсовет, семь сотрудников “Российской газеты” и Сам.

– Сам не в счет.

– Это еще почему?

– Он единственный, кто в Общей России не был чипирован.

– Откуда ты знаешь?

– Мы многое знаем… – Катя хвастливо улыбнулась. – Может… побольше тебя.

– И вы ничего не делаете? Сидите здесь, понимая всю структуру монстра, но не боретесь с ним?

– А ты?

– Я… – Вадим замялся – тут Катя была права. – Может, я ищу таких же, как я.

– Так все же… – донесся заинтересованный голос Марка. – Кто ты из Золотой Сотни?

– Я глава “Российской газеты”.

– Ты… – Катя стряхнула пепел на грязный пол. – Ты Вадим Белый?

Теперь Вадиму стало не по себе. Катя подошла поближе.

– Можешь не бояться, – Катя затянулась, выпустила дым и отбросила окурок в сторону. – Мы на твоей стороне… Будешь нашим козырем.

В течение следующих пятнадцати минут Вадим и Катя с редкими едкими вставками Марка обсудили созревший тут же план. Сопротивление существовало, теперь в этом не было сомнений, как не было сомнений и в том, что Вадим сделал правильный выбор. Правда Сопротивление было совсем не таким, как он его себе представлял – никаких повстанцев, прячущихся в канализации, никаких мятежников, устраивающих террористические акции. Любая камера в Городе мигом бы распознала человека, намеревающегося сделать что-то общественно неприемлемое по мимическим реакциям лица, а разночастотные сканеры вычислили бы изменника, не имеющего чипа. Именно поэтому все люди после операции по удалению чипа уходили в леса. Кое-кто поумнее заранее планировал такой побег, готовил дом в глуши, устраивал все необходимые коммуникации и устранял ненужные. Кое-кого поглупее ловили в пригороде и отправляли в застенки на перевоспитание.

Сопротивление было сетевым сообществом. Шифры в социальных сетях, послания на страницах в интернете. Только таким образом можно было оставаться в тени. Лучшим способом спрятаться было оставаться на виду. Лучшей страховкой было не искать укромные места, а оставаться нормальной ячейкой общества, занимаясь сетевым терроризмом.

– Мы теперь делаем все одним выставленным вперед запястьем, мы наполовину живем в сетевом пространстве. – сказала Катя Вадиму. – Значит и бороться нужно не на улицах и в домах, бороться нужно в умах, бороться нужно в сети. Мы собираем людей там, там и действуем.