Табу

От этого вопроса стало совсем не по себе. Костя старался не смотреть в глаза, делая вид, что подъезжающий старенький автобус куда интереснее.

– Наш? – я помогла ему. Сменила тему, потому что от чувства неловкости аж скулы сводило.

– Да, запрыгивай, – сказал он и влетел в салон первым. А Лазарев бы оградил от толпы, закрыл руками и зашел последним, взяв в капкан крепких объятий.

Прикусила губу, потому что слишком часто вспоминала персонаж из прошлой жизни. Автобус был полным, поэтому вскоре толпа прижала меня к Косте, вопреки всем законам приличия. Ехали молча, лишь изредка обмениваясь взглядами, натянутыми улыбками. Он отворачивался, нагибался, чтобы поверх голов сидящих пассажиров наблюдать за дорогой, словно боясь пропустить нужную остановку. Наблюдала, еле удерживая равновесие. Усталость и шок накрывали волнами, то принося душащую тошноту, то слабость, от которой подгибались ноги. Миллион вопросов, которые надумала в самолете лопнули. Нет, внешние изменения моей первой любви тут не при чем. Взгляд… Глаза его стали тусклыми, лишенными жизни, зато страх и робость откровенно плескались, заставляя ёжиться даже от громкого смеха молодежи в конце автобуса.

Через сорок минут пытки, готова была зареветь, потому что сил стоять уже не было, тогда радостное «приехали» дало второе дыхание. Дом был и правда в самом центре. Небольшая пятиэтажка очень напоминала мою квартирку с желтыми стенами, открыла тяжелую дверь и влетела на последний этаж, шаря в кармане, в поисках ключей.

– Не знаю, что тут есть, – скинула обувь и побрела по просторной квартире, в поисках кухни. – Но очень хочется есть. Есть ли какая-нибудь хорошая доставка?

– Да, конечно, – Костя достал телефон, забавно щурясь от яркости голубого экрана.

– А давай сходим в ресторан? Ну или кафе? Есть любимое?

– Я не хожу по таким местам, – Костя нервно провел рукой по волосам и сел на стул. – Предпочитаю студенческую столовую. Там вкусно. И безопасно, контроль за качеством питания молодёжи…

– Ну, боюсь, что туда мы сегодня не попадем, – перебила и отвела взгляд к окну.

Готова была смотреть куда угодно, лишь бы не на этого незнакомого мужчину. Машинально открыла холодильник, и не сдержала смех. Он был забит едой. Внизу блестели свежие фрукты, овощи, на полках, в красивых пластиковых упаковках с логотипом какого-то ресторана, стояло горячее и салаты, а в бутылочнице любимый виноградный сок, вино и ряженка на утро. Всё, как я люблю. Замерла на ручке морозильной камеры, потому что там просто обязано стоять фисташковое мороженое. Чувствовала, от того и не открыла. Надобности не было.

– Тут все есть, поужинаем дома?

– Да, только руки помыть надо, – Костя бросился в ванну, словно убегал. От меня, от моего присутствия. Хотел выдохнуть, успокоиться. И я хотела. Достала горячее, отправила в микроволновку и стал ждать, отсчитывая секунды.

Костя вернулся, помог накрыть на стол и сел на самый дальний стул, определяя дистанцию не для себя, а для меня. И смотреть не нужно было, чувствовала его напряженный взгляд, блуждающий по телу. Хоть и мчалась я навстречу долгожданному прошлому, оделась не броско, задавив соблазн шокировать «первую любовь». Шпильки и новое платье осели на дне чемодана, уступив место трикотажному костюму.

– Как ты? – выдавила я, не поднимая глаз. Боялась посмотреть. Но тишины, нависшей над нами, боялась еще больше. Откровенные нотки разочарования вспыхивали в вечерних сумерках, проникающих в кухню. Свет включить никто не решался, да и не нужно было.

– Нормально. Преподаю, квартиру купил недавно. Не такую шикарную, конечно, – Костя обвел взглядом светлую кухню, напичканную современной техникой. – Хорошо живу, Оксана. Спокойно.

– Ты молодец, Костя. Женат?

– Да, – он опустил голову и стал с остервенением резать кусок мяса. – Я обязательно тебя с ней познакомлю.

– Не надо, Костя, это не нужно ни тебе, ни ей.

– Да, возможно, – он закивал, не отрывая глаз от тарелки. – А тебе?

– Что мне?

– Тебе это нужно?

– Мне это нужно ещё меньше.

Аппетит куда-то испарился, я открыла окно, впуская посторонние звуки в кухню и закурила. Смотрела на пачку сигарет, украденную из ЕГО кармана. Оставалось меньше половины. А курила я только по утрам, поэтому было ровно семь дней, чтобы… чтобы бросить эту вредную привычку. Только решить осталось какую – курить или думать о нём.

– Ты как? – Костя словно напомнил о своем присутствии, потому что я уже и вовсе о нем забыла. Повернулась, взобравшись на подоконник, и стала внимательно изучать. Впервые. Открыто. Чтобы он видел. От поджарого мальчишеского тела не было и следа. Голубая футболка с не разглаженными заломами обтягивала явное пузико, открытые руки больше не волновали рельефами мышц, а тусклые, абсолютно безжизненные глаза, наводили тоску. Раньше видела в них грусть, цвет морской волны и романтику… как же это было волнующе. Теперь же глаза были скорее серыми, спрятанными в копне выгоревших ресниц, обрамленные белёсыми морщинками. От того Кости, что я рисовала по памяти, не осталось и следа.