Табу

Никита Сергеевич и правда проводил меня до ростовского аэропорта, откуда я вылетела в Кишинёв с пересадкой в Москве. Сначала вздыхал громко, пока вел джип по пустой ночной трассе, затем стал кидать жалостливые взгляды в поезде, на котором было решено добраться до Ростова. А после и вовсе обнял. Крепко так, по-отцовски. Похлопал по спине и взъерошил волосы напоследок. И пах он… Так сладко. Рекой и горячим песком. Нет, не отговаривал, потому что не шел против Серёжи. Что говорить обо мне, если даже этот здоровый мужик не решался оспорить его решению. Не перечил, но всем видом давал понять, что не согласен. Привык к тому, что остров уже не пуст, что по утрам не с Катей отправляется на постоялые места, чтобы срезать сети, а с Серёжей. Знал, что после многочасового обхода ждут их теперь на причале, кутаясь от утренней речной промозглости в теплые пледы две любящие женщины. По-другому жизнь закрутилась, иначе. Вечерние посиделки у костра, банька, после которой девчонки убегали к речке, ища пощады в прохладной воде. Да и жена перестала вздыхать по утрам, от сознания того, что день пройдет, как тысячи других. Сергеич зажмурился, еще раз обнял и быстро затерялся в толпе, развеивая средь шумной толпы своё разбитое предвкушение новой жизни.

Первый сюрприз меня ждал в аэропорту. Подходя к стойке регистрации что-то дернуло меня залезть в конверт, что вручил мне Сергеич. Скупым разборчивым шрифтом, прямо по шершавой гербовой странице значилось: Волгина Оксана Сергеевна.

– Скотина, – прохрипела, бросив на стойку новый паспорт, изрядно испугав симпатичную девушку, звонко цокающую ноготками по клавиатуре.

Сергеевна. Заклеймил, чтобы до конца жизни помнить о нем и о реке, где провела самые счастливые месяцы жизни. Скотина. Присвоил и пустил в свободное плаванье. Но я особо не сопротивлялась, потому что, если признаться, то сама хотела увидеть Костю. Его грустные голубые глаза до сих пор снились иногда. Лазарев был прав, что мне это нужно. Просто поставить новую точку отсчета, преодолев которую могла либо начать все заново, либо попытаться вернуться.

Нужно было набраться смелости, а с этим у меня были проблемы. Всегда страшно начинать новую жизнь. Ошибка тяжелой тучей давила на голову, запуская необратимые процессы. Я почти решилась повернуть назад и не пойти на посадку. Могла начать всё с начала, где угодно, благо Лазарь об этом позаботился. На счету Волгиной Оксаны Сергеевны значилась до безобразия внушительная сумма, благодаря которой я могла жить припеваючи. Могла открыть ателье, наладить производство и зажить так, как мечтала. Спокойно, самодостаточно. Нет, конечно, вернуться мне в родной город нельзя, да и незачем. Не Моисеева я больше, и даже не Панфилова. Волгина и точка.

Смелость пришла внезапно, накрыла лавиной, смыв все сомнения. Голова закружилась от мыслей, от желания действительно жить, а не прятаться. И бороться хотелось. По-настоящему, не молча плача в подушку, а до крови и пота, как Лазарь научил. Рванула к выходу на посадку в последний момент. Нужно попробовать. Просто нужно попробовать. Отмотать я всегда успею.

Уселась в мягкое кресло бизнес-класса и полетела навстречу «новой жизни». К слову, эта самая «новая жизнь» встречала меня у стеклянных перегородок зала прибытия с куцым букетиком завядших гвоздик. Если бы на месте этого лысоватого мужчины был Лазарев, то огреб бы этим веничком по первое число прям на виду у пассажиров. Устроила бы истерику, заклевала до смерти, с досадой наблюдая за его ухмылочкой. Но нет.

Это был далеко не Серёжа.

– Оксана, – тихо прошептал незнакомый мне мужчина, узнать которого можно было лишь по грустным голубым глазам. – Я Костя, узнала?

– Привет, – не думала, что встречу того, о ком грезила по ночам скучным «привет». Долгими ночами прогоняла сценарии встречи, которая непременно заканчивалась жарким поцелуем, чтобы воздух в помещении затрещал от тоски, от которой сгорала. А смогла только прошептать «привет» …

– Идем, – он схватил мой чемодан и повел к выходу, постоянно оборачиваясь, словно проверял, не сбежала ли я еще.

– Вот адрес, – достала листок бумаги с адресом, на миг задумавшись, чей это почерк. Буквы были ровными, а нажим ручки настолько силен, что в некоторых местах образовались дырочки.

– Адрес? – Костя взял листок, бегло взглянул и, что-то пробормотав, медленно повел меня через ряды припаркованных машин. Мы пересекли платную парковку, ноги уже гудели, но мы продолжали идти по ухабистому асфальту, пока не уперлись в табличку с маршрутом городского автобуса. Хотелось расплакаться, но сдержалась. Можно было взять такси, но боялась обидеть.

– Это в центре, как раз автобус там останавливается. На такси дорого будет очень, – бормотал он, выглядывая общественный транспорт.

– Да, конечно.

– Это съёмная квартира?

– Да, думаю да, – закусила губу, потому что не знала. Лазарь мог и купить, чтобы быть уверенным в моей безопасности.

– Там хорошие квартиры, и вид прекрасный. Тебе обязательно понравится. Ты надолго?