Табу

Молчал и Буба, бок о бок, проработавший с ним все это время. Молчал не потому, что не хотел выдавать, а потому что, оказалось, сам его плохо знал. Короче, щелкнул нас Серёженька по носу, как надо. Пример преподал. Показал, как жить надо – театрально, весело, но скрытно. И даже не удивился вовсе, когда пришел ко мне Пашка и бросил на стол газету с громким заголовком: «Смерть очередной из Моисеевых!» Меня сначала пот прошиб, а потом выдохнул, увидев лицо Оксаны.

– Сука! – вышел на балкон и закурил. – Ты помог?

– Я, – коротко и честно ответил Пашка, потирая отросшую бороду. – Что делать думаешь?

– Связь с ним есть?

– Нет, – Паха выдохнул, словно скинул с плеч груз, тяготивший его всё это время.

– А если подумать?

– А если подумать, то сам придет. Отогреет, сам отогреется и вернется. Ты только сделай так, чтобы было куда вернуться, Олежа. Он смог позволить себе такую дерзость только потому, что верит тебе. Вытащи его из того дерьма, куда вы вляпались оба. Только подумай, на что он решился, чтобы женщину свою спасти. Яйца у него точно железные.

– Что? – вспомнил Моисея, принесшего те фотографии, наш разговор накануне взрыва и непроницаемое лицо Серёги, когда весть о смерти Панфилова шокировала даже меня. Я ж тогда подумал, что не он это. Не мог ослушаться. – Ты знал?

– Нет, но догадывался. А ведь не могло быть иначе, Олежа. Ты бы поступил также. Да, что «бы». Ты так и поступил. Дважды, кажется, – он снова потер бороду, пряча ухмылку. – Вот мой новый номер. И не ищи меня больше в отделе. Ушел.

– Что? Поперли? Так, я помогу, Паха.

– Не надо, Олег. Противно стало. Устал. Помог Серёге и хватит. Пойду куплю зелёные носки и поживу пока у Мартына. Не подведи. Ты только не подведи.

Легко было сказать – не подведи. Бесил меня Лазарев своим молчанием, стер за собой все, как кислотой выжег. Ни следа, ни ниточки, ни наводки. А ведь творилось что-то у меня под носом – абсолютно точно. И знать мог об этом только он. Только канул в неизвестность. Сука! Бросил одного.

Прыгнул в машину, ещё пахнущую новизной, крутанулся на сидении, до сих пор не привыкнув к габаритам и рванул за город, где меня уже ждала Светлана Леонидовна.

Пашкино «не подведи» крутилось в голове, как песня заевшая. Конечно, «навлюбляются», а потом расхлёбывай. Но Лазарь дураком не был, знал, что я сам побывал в шкуре, когда выцарапываешь для себя счастье, один бы не справился. Он долго прикрывал мою спину, пока я привыкал к новому чувству, боязливо входящему в пустынную душу. Поэтому сейчас и правда не мог подвести ни его, ни Янку. Она долго рыдала, увидев заголовок той гребанной газеты, пока я не вернулся домой. Пришлось рассказать, что Оксана скорее всего жива и здорова, вот только связалась не с той компанией, но и это Серёжа уладит.

– Серёжа? – она вдруг стихла, сморщила нос и зашевелила губами, словно сопоставляла факты, затем вспыхнула румянцем и ушла в детскую, пытаясь найти успокоение рядом с дочерью. Отношения у них были сложные, но все равно любили друг друга, своеобразно, но все же.

Свернул с трассы, подняв пыль на грунтовой дороге, ведущей на базу дальнобойщиков, где за километрами фур пряталась закусочная.

Ничего не поменялось, лишь только поле буйствовало яркими красками цветения.

– Товарищ подпо… – начал я сходу уже привычную песню. Улыбался, зная, что её это обезоруживает.

– Разгильдяй, – шикнула и отпила уже остывший кофе. – На кого я рассчитываю? На ком держится вся операция? Один хохочет, другой сбежал…

Светлана Леонидовна подобралась, успокоилась и вцепилась в меня своим пристальным взглядом.

– Отцовство из тебя так и прёт! Оберегать, защищать, да Олег? А как же цель? А операция? Эти слова уже ничего не значат для тебя? – сверкнула гневом и отвернулась, разорвав зрительную пытку.

– А при чём тут мое отцовство. Вы сами не захотели дать мне нужную информацию. Могли бы и помочь, раз я остался у вас единственный живой агент.

– Нашел? – женщина вздрогнула, лицо тут же посерело, а под глазами залегли тени. Она прикусила губу, затем опомнилась и вновь нацепила маску безразличия.

– Да, товарищ… Светлана Леонидовна.

– И где?

–Пятнадцатый километр, – я пошуршал в карманах и бросил на стол карту, на которой была жирно обведена точка с крестом. – Шесть метров.

– Что это? Расстояние?

– Глубина, Светлана Леонидовна, – ответил сухо, смотря оппоненту прямо в глаза. – Глубина.

– А что так глубоко? Боишься, что сбежит? – сжала губы в ниточку и провела пальцем по отметине на карте. Даже показалось, что взгляд её стал влажным. Жалость?

– Психанул.

– Мне стоит переживать?

– Нет, от этого морщины появляются, Светлана Леонидовна. Вам стоит забыться и начать работать, иначе я никогда не выполню ваше задание. Да и подозрение у меня есть, Светлана Леонидовна, что не один я в этом регионе власть централизую. Второй полюс появился.

– Конкретней, – она оживилась и смахнула со стола карту, над которой еще мгновение назад грустила.

– Пока не могу ничем порадовать.

–Тогда работай, Олег. Не подведи, – бросила и вышла, оставив только шлейф тяжелых духов.

– Опять двадцать пять…