Тайфун

«Или еще за одной торпедой, — подумал Стэдмен. — Восемнадцать тысяч ярдов». Если «Портленд» всплывет, вертолеты его обязательно обнаружат. Это очень усложнит задачу переправки русских подводников на борт...

— Проклятие! — выругался Браун, бросая рацию на консоль. — Энглер исчез!

Стэдмен собрался было спросить: «Как исчез?», но в этот момент послышался крик Бам-Бама:

— Центральный пост, говорит акустик! Вертолет сбросил цепочку буйков прямо по курсу! Если так будет продолжаться и дальше, следующая серия свалится прямо нам на голову!

«Байкал».

Федоренко бежал по темному, узкому коридору, спасаясь от стремительно прибывающей воды. Когда он проходил мимо большой желтой шахты с цифрой «10», вода уже поднялась до максимальной отметки. Половина ракетного отсека скрылась под водой. За спиной Федоренко слышался грозный гул водяного вала. Это было уже не журчание водопада, а низкий, глухой грохот прибоя. Добежав до кормовой водонепроницаемой переборки, Федоренко повернул маховик, открывая задрайки, и потянул ручку. Крышка распахнулась, и в ракетный отсек хлынул шум десятков аварийных сигналов, звучащих в главном машинном посту.

— Что там произошло? — спросил встревоженный Демьяненко. — Приборы показывают, что вода дошла уже до восьмой шахты. — Молодой лейтенант заглянул в открытый люк. — А где капитан третьего ранга Грачев?

Федоренко задраил люк.

— С ним все кончено.

— Что?

— Он погиб. Мы затягивали разболтавшуюся заглушку ракетной шахты, и тут ее сорвало. Стальная заглушка ударила ему прямо в лицо. Едва не снесла голову.

Демьяненко посмотрел на задраенный люк. Совсем недавно он нырнул в ледяную воду и вытащил Грачева из моря. Поток воды, сбивший старшего механика с ног, не мог, не должен был его убить. Сорвав с рычагов «каштан», Демьяненко крикнул в трубку:

— Товарищ командир, это лейтенант Демьяненко. Во втором отсеке авария.

Взглянув на тревожные лампочки, мигающие на панели перед Гаспаряном, Марков подумал: «Поворачивать назад поздно. Пришли в движение силы, которые не остановишь».

— Демьяненко, в чем дело? Почему так много сигналов о течи? Все началось с одного, а сейчас их не меньше десятка. Где сейчас Грачев?

— Товарищ капитан третьего ранга остался в ракетном отсеке. Федоренко бросил его там. Пришлите кого-нибудь сменить меня за панелью управления. Я иду в ракетный отсек за Грачевым.

Грачев остался в отсеке? Все пошло не так, как было намечено.

— А где Федоренко?

— Здесь. Он утверждает, что напор воды выбил техническую заглушку и сбил Грачева с ног. По словам Федоренко, Грачев погиб на месте.

Марков почувствовал, как вокруг него сгущается тишина, плотное покрывало, заглушающее звон аварийных сигналов, притупляющее мигание красных лампочек.

— Передай ему трубку.

Демьяненко протянул «каштан» Федоренко.

— Это правда. Когда это произошло, я стоял у Грачева за спиной и держал фонарик. Заглушка ударила ему прямо в лицо.

— И ты его бросил?

— На последнем издыхании Грачев сам приказал мне уходить!

Марков собирался назвать Федоренко лжецом, но тут его окликнул Беликов:

— Товарищ командир, акустический контакт по пеленгу двести шестьдесят три, дистанция пять километров. Я считаю, это американская лодка.

На борту вертолета «Ка-25».

Русский летчик, поднявший в воздух вертолет «Ка-25» с палубы китайского эсминца «Ханчжоу», отвернул в сторону открытого моря. Облачность была низкой; горизонт представлял собой смутную серую дымку, в которой сливались небо и море. Далеко на западе над горизонтом темнел конус вулкана Авачинская сопка, возвышающегося над Петропавловском. «Морское чудовище» обнаружило в этом районе подводную лодку, и летчику оставалось только надеяться, что это окажется «Байкал». Он до сих пор никак не мог взять в толк, как мог бесследно исчезнуть такой огромный корабль. Задача летчика состояла в том, чтобы по возможности установить контакт с «Байкалом», а также позаботиться, чтобы американская субмарина, рыскающая где-то поблизости, не обнаружила «Байкал» первой.

— Приготовиться сбросить буек, — распорядился акустик, русский военный советник.

Даже по меркам вертолетов, «Камов» выглядел очень неуклюжим. Четыре стойки шасси, два киля и два соосных несущих винта, бешено рассекающих воздух над фюзеляжем, обладающим изящными обводами печеной картофелины.

Однако еще более неуклюжим был экипаж вертолета. Первый пилот — русский, второй пилот — китаец, радист-переводчик и по одному представителю двух стран, втиснутых в кабинку гидроакустического комплекса. В ведении второго пилота также находилось все вооружение вертолета, состоящее в настоящий момент из единственной торпеды тип 40.

— Бросай!

Буек с гидрофоном, оторвавшись от грохочущего вертолета, полетел вниз. Раскрывшийся парашютик замедлил его падение. Буек упал в море, подняв небольшой всплеск над свинцово-серыми волнами. Сам буек с радиопередатчиком и антенной остался на поверхности, а гидрофон на кабеле опустился на глубину.

Акустик встрепенулся.

— Пассивный акустический контакт! Предполагаю, подводная лодка!