Читаем Тайфун Истины – прелюдия непроизносимых тайн. Космический Человек полностью

Любая человеческая добродетель бесполезна и тщетна, когда эта добродетель и помощь направлены на тех людей, чьи вера, воля, разум и мировоззрение обусловлены патриархатом или матриархатом.

Если твоё восприятие, твоя воля, твоя вера, твоё мировоззрение, твоё мнение обусловлены и пропитаны идеями и властью патриархата, это значит, что всё иллюзорно, абсолютно всё, что добродетельного делаешь ты для всех людей или что делают для тебя все добродетельные люди.

Любая добродетель напрасна, если она пропитана патриархатом.

Нет правды жизни ни в ком, чья помощь, напутствие, поддержка или психотерапия обусловлены всеобщим патриархатом.

Кроме нерождённой бесформенности, нет ничего, поэтому мудрость или добродетель, которая соткана из всечеловеческих форм всеобщего понимания, не существует в бесформенной нерождённости. Всё, что нерождённо, то невидимо, всё, что видимо в очеловеченном понимании, того не существует в нерождённости.

Всё, что ты делаешь всю жизнь ради форм очеловечивания, не существует в бесформенности нерождённого. Всё, что существует в очеловеченных формах, не существует в бесформенной нерождённости.

Космическую мудрость, космическое виденье, космическое понимание, космический цветок тайн невозможно измерить всечеловеческими предназначениями, всечеловеческими определениями, всечеловеческим «Я». Всё, с чего начинается вся человеческая добродетель, всё, чем заканчивается вся человеческая добродетель, — это то начало и тот конец, которым невозможно измерить бесконечное.

В добродетельности невозможно познать космическую мудрость, потому что космическая мудрость не обусловлена идеей добра и зла. Началом и концом добра и зла невозможно обнаружить, вычислить, обозначить, понять и отметить бесконечность и бесконечную мудрость.

Космический мудрец — это мудрец, которого невозможно распознать и понять в человеческом обличье известного мира. Не существует подсказок, не существует поддержки, не существует помощи, не существует знаний, не существует добрых дел и добродетельной миссии там, где нет начала и конца, где нет добра и зла, где нет границ, где нет смерти, где нет времени.

Нет добродетельных предназначений, нет добродетельной миссии там, где нет границ, где нет времени, где нет начала и конца, где нет противоположностей. Всё, что находится в бесконечности, в безвременности, безымянности и бесследности, не имеет в себе того, что все знают в человеческом понимании. Всё, что соткано из пределов человеческого, не поможет вам понять космическую беспредельность. Выйти за пределы человеческого — это значит стать космической жизнью, в которой открываются космическое виденье, космическая мудрость, космические тайны, которые выходят за пределы человеческого понимания.

Тот, кто есть жизнь, понимает, что всё в жизни пусто по своей сути, поэтому тот, кто есть жизнь, не обусловливается человеческим, а проникается космической жизнью всесущего за пределами всечеловеческих знаний, всечеловеческой терапии, всечеловеческой безопасности.

Великая космическая мудрость всегда за пределами всех человеческих мер безопасности, за пределами всех человеческих мер терапии, за пределами всечеловеческих мер добродетели и спасения.

Космический мудрец — это космос, который за пределами всего, что всем людям понятно, что всем людям подобно, что всем людям удобно, что всем людям переваримо, что всем людям близко, что всем людям разъяснено.

Космический человек не ориентируется на космические циклы и космические периоды явлений, которые сотканы из человеческого понимания, потому что космический человек и есть тем явлением, которое за пределами человеческого понимания. Космический человек не зависит от наступающих периодов жизни, потому что он и есть вся космическая жизнь, в которой вмещаются все периоды жизни всего существования, от сотворения вселенной до самого завершения самой вселенной.

Космический человек — это весь космос вселенной, в которой вмещаются все события, все вариации жизни, все ситуации, все обстоятельства, все периоды всей вселенной в одном букете цветения всего мироздания.

Космический человек пронизывает мудростью своего сердца, своей глубины, своего излучения всю вселенную, все события вселенской жизни, все периоды космических явлений и космогоний, все обстоятельства космической расстановки всех явлений вселенной, которые становятся глазами космического человека, становятся мудростью космического человека, становятся вселенским чувствилищем его сердца, его глубины, его жизненности.

Космический человек упирается не только в человеческие пределы, но и в космическую беспредельность, в которой растворяются все человеческие пределы всечеловеческого самопонимания.

Космический человек не живёт пределами и периодами, которые понимает человек, космический человек живёт только беспредельностью космической непостижимости.

Перейти на страницу:

Похожие книги

MMIX - Год Быка
MMIX - Год Быка

Новое историко-психологическое и литературно-философское исследование символики главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как минимум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригинальной историософской модели и девяти ключей-методов, зашифрованных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выявленная взаимосвязь образов, сюжета, символики и идей Романа с книгами Нового Завета и историей рождения христианства настолько глубоки и масштабны, что речь фактически идёт о новом открытии Романа не только для литературоведения, но и для современной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романов , Роман Романович Романов

История / Литературоведение / Политика / Философия / Прочая научная литература / Психология
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука
2. Субъективная диалектика.
2. Субъективная диалектика.

МатериалистическаяДИАЛЕКТИКАв пяти томахПод общей редакцией Ф. В. Константинова, В. Г. МараховаЧлены редколлегии:Ф. Ф. Вяккерев, В. Г. Иванов, М. Я. Корнеев, В. П. Петленко, Н. В. Пилипенко, А. И. Попов, В. П. Рожин, А. А. Федосеев, Б. А. Чагин, В. В. ШелягСубъективная диалектикатом 2Ответственный редактор тома В. Г. ИвановРедакторы:Б. В. Ахлибининский, Ф. Ф. Вяккерев, В. Г. Марахов, В. П. РожинМОСКВА «МЫСЛЬ» 1982РЕДАКЦИИ ФИЛОСОФСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫКнига написана авторским коллективом:введение — Ф. Ф. Вяккеревым, В. Г. Мараховым, В. Г. Ивановым; глава I: § 1—Б. В. Ахлибининским, В. А. Гречановой; § 2 — Б. В. Ахлибининским, А. Н. Арлычевым; § 3 — Б. В. Ахлибининским, А. Н. Арлычевым, В. Г. Ивановым; глава II: § 1 — И. Д. Андреевым, В. Г. Ивановым; § 2 — Ф. Ф. Вяккеревым, Ю. П. Вединым; § 3 — Б. В. Ахлибининским, Ф. Ф. Вяккеревым, Г. А. Подкорытовым; § 4 — В. Г. Ивановым, М. А. Парнюком; глава Ш: преамбула — Б. В. Ахлибининским, М. Н. Андрющенко; § 1 — Ю. П. Вединым; § 2—Ю. М. Шилковым, В. В. Лапицким, Б. В. Ахлибининским; § 3 — А. В. Славиным; § 4—Г. А. Подкорытовым; глава IV: § 1 — Г. А. Подкорытовым; § 2 — В. П. Петленко; § 3 — И. Д. Андреевым; § 4 — Г. И. Шеменевым; глава V — M. Л. Лезгиной; глава VI: § 1 — С. Г. Шляхтенко, В. И. Корюкиным; § 2 — М. М. Прохоровым; глава VII: преамбула — Г. И. Шеменевым; § 1, 2 — М. Л. Лезгиной; § 3 — М. Л. Лезгиной, С. Г. Шляхтенко.

Валентина Алексеевна Гречанова , Виктор Порфирьевич Петленко , Владимир Георгиевич Иванов , Сергей Григорьевич Шляхтенко , Фёдор Фёдорович Вяккерев

Философия