Тайна

— Не только. Мы бы хотели, чтобы вы организовали и возглавили проектно-строительную контору и набрали себе хорошую штабную команду.

— Но я никогда не руководил строительством. Если не считать опыта работы по архитектурному надзору. Кроме того, я не специалист по сооружению водопровода, котельной, энергоузлов. Какой же из меня руководитель?

— Отвечу на это так, — сказал Шаракшанэ. — Кому же, как не вам, Юрий Петрович, возглавить коллектив, который воплотит ваши замыслы в жизнь? А насчет специалистов по теплотехнике и прочему не беспокойтесь. Пригласим на хорошие оклады инженеров.

Каштан снова задумался, глядя в окно. Потом повернулся к собеседникам:

— Давайте сделаем так. Построим экспериментальный объект. Получится — получится. Не выйдет, значит, не суждено. Проверим, кто на что способен. А?

— Ну что ж, — кивнул Очиров, — в этом, пожалуй, есть резон. И у меня вот какое предложение. Подготовьте технический проект современного двухэтажного коттеджа. В вашем стиле. Чтобы, как на ваших рисунках, сочетались и дикий камень, и дерево, и кирпич. Сколько вам на это понадобится?

— На всю документацию? За неделю управлюсь. А коттедж — для чего?

— Нижний этаж — под мастерскую со штабом. Верхний — для вашего жилья. Не вечно же вы будете в больнице.

Доржиев с пафосом произнес:

— Пусть этот дом станет символом перемен. Пусть он красотой и удобством действует на воображение. С него и начнется Новый Чиндалей.

— В наших силах, — заметил Очиров, — построить такое здание очень быстро, за пару недель.

— За пару недель?!

— Да. Но для этого вам надо завтра же подобрать площадку и составить список материалов. Мы все подготовим и привезем, пока вы сидите над проектом. Пусть это будет разминкой.

— Вы действуете так стремительно, что дух захватывает!

— А чего медлить? Столько лет ждали. Берите дело в свои руки! Станьте хозяином, распорядителем.

— Не действуйте опрометчиво, — рассмеялся Каштан. — Вы вступаете на рискованный путь.

— Риска не боимся.

— Вы просто еще не представляете характер моих возможных запросов. А узнаете и сразу дрогнете. И пойдете на попятную.

— Не дрогнем.

— И даже перед вещами нелепыми с точки зрения здравого смысла? Ну, представьте, что я вдруг потребовал телескоп!

— Для обсерватории? Да ради бога! Хоть четыре. Лишь бы на ' благо.

— Хм! А как насчет парусников?

— Для яхт-клуба? Чего же тут нелепого? Привезем и парусники, да еще вместе с тренерами.

— Действительно, вы не из пугливых… Ну хорошо, друзья, яхты яхтами, это пока мираж, а дом домом. Это уже всерьез. И решим так: если он получится, то и предложение ваше приму. Договорились?

Очиров, Шаракшанэ и Доржпев пожали Каштану руку и ушли. Доктор Цэдашпев остался. Он сказал:

— Как же вы будете работать над чертежами? И что станется с позвонками?

— Сделаем кульман. И позвонки не будут трещать. Я вас не подведу, доктор. Даю слово.

— Извините, но у вас такой, я бы сказал, вдохновенно-растерянный вид…

— У меня и душа в разлохмаченном состоянии. Еще бы! Такие события. И так внезапно.

— Звездный час всегда наступает неожиданно, — засмеялся доктор.

Юрий отправил два пакета в адрес Управления аэрогеологии. В отдел кадров он послал заявление с просьбой уволить его в связи с длительной болезнью, после получения травмы.

А в бухгалтерию переслал больничные листы для оплаты и перечисления всей суммы жене — по московскому адресу.

18. ПРЕДЧУВСТВИЕ

Оюна делала массаж Каштану и при этом ворчливо говорила:

— Никуда это не годится, Юрий Петрович! Вы мою работу лишаете смысла. То возитесь с камнями, то сутки напролет чертите. День и ночь держите позвонки в напряжении. Зачем же тогда лечиться?

— Ты не права, девочка, — оправдывался Каштан, — Отбирать камень и сидеть над чертежами — это отличный тренаж для позвонков. Смотри на это как на продолжение твоих процедур. Если б ты только знала, как я люблю твой массаж. Пальцы у тебя волшебные…

Юрий не договорил, потому что в палату в сопровождении старшей сестры вошла Полина.

Соелма сухо произнесла:

— К вам приехали, Юрий Петрович.

И вышла.

Оюна, смятенно глянув на гостью, перестала массировать.

Каштан удивленно произнес:

— Полина? Вот неожиданно…

— Хочешь сказать — некстати? — с улыбкой спросила она.

На Полине был строгий темный костюм того покроя, что называют английским. С ним гармонировала столь же строган прическа.

Полина…

Стройна, изящна, невыразимо хороша.

Каштан поднялся со стула. Он был несколько растерян.

Оюна, стрельнув глазами в сторону Полины, выбежала из палаты.

Полипа проводила се взглядом и сказала:

— Какая прелестная девочка! Просто чудо. Как зовут ее?

— Оюна, — натягивая свитер, пробормотал Юрий.

— Имя — тоже прелесть. А что оно означает?

— Чистота юности.

— Удивительно… Тебе снова не повезло, милый? Опять нарвался на беду?

— Да я уж с этим смирился, — усмехнулся он, — Знать, мне на роду написано — впутываться в разные переделки.

Она оглядела палату и заметила:

— Тебе создали хорошие условия.

Полина глянула на чертежи, заинтересовалась и стопкой рисунков на тумбочке. Стала перебирать их. Задержала взгляд на портретах Оюны.

— Ты рисуешь Оюну с такой нежностью.