Тайна

— Композиция — мелодическая, с окантовкой. Сочетание естественного камня, кирпича, кедра и алюминия дает цветовую насыщенность, и она художественно объединит силуэт…

— Ничегошеньки не поняла, — с улыбкой призналась Полина.

— Если хочешь взглянуть на проект, зайдем в клуб. Там выставлены рисунки.

— Конечно, хочу.

— Ну так пойдем.

В клубном фойе, где по стенам были развешаны листы с красочными изображениями будущих сооружений, Полина подолгу стояла у каждой картины. Пока не рассмотрела все двадцать восемь листов, не проронила ни слова. Но потом подошла к Каштану, обняла его и поцеловала.

— Не думала, что ты способен на такую безудержную фантазию. Настоящее архитектурное пиршество. И вместе с тем благородная строгость форм, гармоничность, целесообразность. А главное, стиль. Ты меня поразил, Юра. Не предполагала, что ты так талантлив.

Каштан улыбнулся. Полина взяла его за руку и сказала:

— Сотвори все это, Юра, раз выпала такая возможность. А уж потом станет видно, куда идти дальше, дорогой мой.

Переночевав у Соелмы, Полина, как и обещала, на следующее утро улетела. Перед ее отъездом Каштан хотел вернуть ей ключ от владивостокской квартиры, но Полина отказалась взять его.

— Ты все равно придешь ко мне, — сказала она. — Рано или поздно, но придешь. Через год, через два, через три — я не знаю. Но тебе уже не уйти от меня. Мы — пара… Конечно, мне тяжко, милый. Тяжко жить ожиданием. Тяжко осознавать как женщине, что пробудила в тебе творческий взрыв не я, а экзотическая девочка из Чиндалея. У тебя еще будет с ней роман. Я переживу и это, потому что знаю, вы с Оюной никогда не сможете стать парой.

В глазах Полины была мука и боль. Каштана охватило дикое желание упасть перед ней, прижаться к ее коленям и просить прощения. Он едва удержал себя от этого.

Сдержанно кивнув ему, она поднялась в вертолет.

Вертолет улетел, а на Юрия нахлынула тоска, ибо он понимал, что никогда уже не увидит Полину. Понимал, что с ее отъездом завершился самый удивительный период его жизни, сознавал, что оборвалась некая нить, связывающая его с необыкновенными событиями и встречами.

Он вернулся в больницу. Не прикоснулся ни к еде, ни к чертежам. Пролежал без сна до глубокой ночи.

Ему было плохо и на следующий день. Все валилось из рук. Молча, тоскливо смотрел он в окно.

Никто его не трогал, никто не беспокоил. Прошло несколько дней, прежде чем он смог вернуться к работе.

19. ПЕРВАЯ ЛАСТОЧКА

— Ну вот, — сказала Оюна, — теперь уж, когда в Чиндалей явится очередная ваша женушка, вы хоть сможете ее приютить и обогреть.

Каштан удивленно посмотрел на девушку. После отъезда Полины Оюна вела себя подчеркнуто официально. Молча делала массаж, во время лечебной гимнастики ограничивалась лишь самыми необходимыми словами.

И теперь вот к ней наконец вернулась прежняя доверительная ироничность, и это порадовало Юрия.

Насмешливые слова о женах Оюна произнесла в тот день, когда он покинул больницу и перебрался на верхний этаж только что выстроенного коттеджа.

Возведение этого дома, который местные жители назвали «Первой ласточкой», стало большим событием.

Чиндалейцам и самим как-то не верилось, что они своими руками соорудили это необычное здание. Люди обсуждали его достоинства, вели нескончаемые беседы о будущих сооружениях. Теперь каждый убедился, что Новый Чиндалей — дело вполне реальное.

У «Первой ласточки» был непривычно нарядный облик. На фоне других домов поселка коттедж выделялся и своими формами и яркостью. Но в будущем он должен был органично слиться с десятками других современных строений и войти в общий архитектурный ансамбль Нового Чиндалея.

Юрий поселился на втором этаже, внутренние стены которого были сложены из брусьев лиственницы. Этаж состоял из четырех комнат. Самая просторная из них, с широким трапециевидным окном, выходящим на озеро, должна была стать кабинетом. Комната с круглым окном на противоположной стороне подошла для спальни. В одной из «светелок» Каштан собирался установить верстак, станок и прочее оборудование, чтобы делать здесь макеты будущих сооружений.

Когда Оюна бросила свою реплику о предстоящих приездах очередных жен Каштана, он сказал ей:

— Разве ж одним этим домом обойдешься? Для всех моих жен надо срочно строить многоместную гостиницу.

— Жен — в гостиницу? — спросила Оюна и посмотрела на него исподлобья. — Вы опасный искуситель, Каштан-ахай, вот что я вам скажу!

— У каждого свои недостатки, — кротко промолвил Юрий, — и с ними приходится считаться.

Оюна настороженно смотрела на него своими загадочными восточными глазами и, казалось, ждала каких-то не только шутливых слов.

Он мог бы, конечно, рассказать ей о том, что неделю назад послал жене письмо с просьбой согласиться на развод. Но что-то удерживало его от этого рассказа.

Оюна — умная, глубоко порядочная, добрая девушка. Однако и она может истолковать его сообщение по-своему.

Нс хотел он говорить с Оюной и о Полине, хотя и чувствовал, как она интересует девушку.

Огона вздохнула и скучным голосом произнесла:

— А ведь, собственно, я к вам, Юрий Петрович, по поручению дедушки Чимида.