Тайна аптекаря и его кота

— Мне брат Галанааль сказку однажды поведал. Жил-был рыбак один, и не везло ему по жизни. Улов плох, лодка течёт, постоянно чинить приходится. Замуж за него никого не пускали, ибо хибарка ветхая, денег ни гроша. Кое-как всё же кормился. Одно лишь у него достояние было: голос чудесный. Как начинал он песни петь, так все сбегались слушать. И вот как-то шёл он с базара, где улов свой скудный задешево продал. А навстречу ему старичок незнакомый. И спрашивает старичок: ты что такой понурый? Отвечает рыбак: да вот, не заладилась жизнь, рыба не ловится, огород чахнет, девушки замуж не идут. А старичок спрашивает: ну а чего бы ты хотел? Чтобы рыба ловилась, чтобы огород цвёл или чтобы за тебя кого отдали? Подумал-подумал рыбак, да и говорит: чтобы рыба. Потому что коли рыбы много будет, то и денег, и тогда самую лучшую девушку за меня отдадут, заодно и будет кому огородом заняться. Хорошо, отвечает старичок, будет тебе рыба. Но если я тебе, то и ты мне. Вот что ты мне можешь отдать такого особого, что у тебя есть, а у других нет? Рыбак и отвечает: да бери мой голос, всё равно от него никакого проку. Ладно, кивает старичок. Меняем, значит, за рыбу голос? Да или нет? Да, сказал рыбак. Быть по сему, ответил ему старичок, да и пропал тут же из виду. Эге, сказал тут рыбак, уж не подшутил ли он надо мной? И слышит свой голос, хриплый да грубый, как вороний грай. Тогда взял он свою лодку, выгреб в море, кинул сети. И пошла в сети рыба. Косяком пошла. Вытягивает он сети, кидает рыбу в лодку. Много рыбы, просела лодка и дала течь, ибо чинёная-перечинённая была. Кричит рыбак хрипло, выбрасывает рыбу из лодки, да где там! Воды уже по самые борта. Вот так и потонул он, ни с чем оставшись, а дедушка тот хитрый за просто так чудесный его голос получил.

— Занятная сказка, — усмехнулся господин. — Но уж больно печальная. А вот скажи, если бы рыбак выбрал огород? Или жену? Что тогда было бы?

— И я брата Галанааля о том же спрашивал, — сообщил я. — А он мне так ответил: если б огород рыбак выбрал, то поначалу всё бы там прекрасно цвело и росло. И тогда позавидовали бы его огороду соседи, да и отняли бы землю такую чудесную. Известно ж, как сие делается. Денежку писарю в местную управу, денежку в учётную палату… а после окажется по записям, что и не рыбака эта земля вовсе, а соседская. Запил бы он тогда с горя, да по пьяному делу в канаве бы и утоп.

— Ну а если б он выбрал девушку?

— Оказалась бы жена стервой сволочной, пилила бы его беспрестанно, а то и поленом по хребту. Корила б его — неумеха, лентяй, бестолочь, неудачник, и в постели плох, и ни к какому делу не годен. Обозлился бы рыбак, по пьяному делу схватился бы за нож и прирезал жену вредную. А соседи повязали бы его и в стражу сдали, и повесили бы его по приговору уездного суда.

— А что было бы, скажи он старичку «нет»? — не отставал господин.

— Да всякое могло быть, — пожал я плечами. — Мог бы жить как жил, и по-прежнему печалиться, не помышляя о том, что дал ему Творец Изначальный наилучшую жизнь, для него возможную. Мог бы сгинуть в морской пучине, с рыбаками такое бывает, даже с теми, у кого лодки новые да ладные. А мог бы уйти в дальние края и там найти своё счастье. Кто знает, говаривал брат Галанааль, какова о нём Высшая Воля? Но уж то безусловно верно, что когда тебе на дороге такие старички попадаются и такой выбор предлагают, не говори «да».

— Что ж, — чуть слышно вздохнул господин, — если жизнь настолько печальна, нам остаётся лишь напоследок отоспаться. В клетке-то оно не слишком удобно было, а тут, можно сказать, роскошь…

И он вскоре захрапел, а вслед за ним и я. Ну в самом деле, что ещё узникам остаётся? И ничего мне не снилось.

А разбудил меня стук в железное окошечко. Странный какой-то стук, тихий, осторожный. Не стала бы стража так стучать. Да и вообще никак бы не стучала. Отворили бы с лязгом, да и всё.

Первым делом я толкнул господина. Что бы то ни было, а ему тоже следует быть настроже. Затем подобрался к двери и стукнул легонько по окошечку. Створка его тут же начала сдвигаться вверх — медленно, зато без лязга. И вскоре в чёрном проёме появилось чуть видное лицо.

— Амихи?! — я чуть не вскрикнул от изумления. Вот уж кого не ожидал более увидеть.

— Я это, Гилар, — прошептал он. — Он самый.

Господин Алаглани тихонько подошёл ко мне, встал за спиной.

— Ну и что тебе надо, Амихи? — спросил я.

— Да вот повиниться пришёл, — убитым голосом ответил он. — А господин тут?

— Тут, Амихи, тут, — подал голос аптекарь. — Ну и как же ты объяснишь ваше с братом поведение?

— Не о том спрашиваете, господин мой, — перебил его я. — Ты как сюда пробрался? А стража?