Тайна Будущего - в Прошлом (СИ)

Вы, друзья, не согласны с определением доходяга? Тогда представьте себя в полном опасностей доисторическом лесу, в обществе пещерных медведей, мамонтов и саблезубых тигров, где 'туман ядовитый идет от болот', а шансы угодить на обед к тому или иному хищнику примерно равны вероятности схлопотать малярию либо пневмонию. Представьте себя в этом гостеприимном мире без душевой кабины, микроволновой печи, без отбивных в вакуумной упаковке, антибиотиков и даже, о, ужас, мобильного телефона! Представьте себя разжигающим костер без спичек, либо мастерящим хижину без гвоздей, разделывающим тушу пускай даже случайно свернувшего шею шерстистого носорога подходящим острым камнем (а хотя бы и ножом, господа горожане), и все станет на свои места. Между тем, кроманьонец, по крайней мере внешне, так мало отличался от нас, что, хорошенько вымытый и причесанный, сделал бы честь любому офису, не говоря уж государственных администрациях разных уровней. Да у него не было ни малейших шансов появиться, и, уж точно, продержаться хоть сколько-нибудь долго. Ведь он был гораздо слабее своих обезьяноподобных конкурентов, не обладал ни их могучими мышцами, ни тяжелыми и прочными костями. Попробуйте побороться с гориллой на руку в зоопарке, потом расскажете, что из этого вышло. (26)

Ил.3. Неандертальцы и кроманьонцы

Более того, кроманьонец был глуховат и слеповат, да и обонянием похвастать не мог. О клыках давайте вообще не будем. Кроманьонец не обладал ни дубленой кожей, которая предохраняла бы и от солнечных ожогов, и от чужих когтей, ни густой шерстью, чтобы защитить в непогоду. С шерстью вообще, интересный вопрос. У животных, перемещающихся на четырех ногах, самая густая шерсть растет на спине, самая редкая - на животе, это естественно, ведь туда почти не попадает солнце, следовательно, она там ни к чему. У человека - с точностью наоборот, растет, сами знаете где, а зачем, не совсем понятно.

Еще интереснее - с волосами и ногтями. Оружие из последних - никудышнее, зато, и те, и другие у животных (у приматов в том числе) растут до определенной длины, человеческие же нуждаются в стрижке. Не знаю, стоит ли говорить, как о преимуществе, о наших больших и непрочных черепах, имеющих весьма отдаленное сходство с массивными черепами приматов. Их строение кардинально разнится, как, впрочем, и устройство гортани, которая, будучи у нас смещена гораздо ниже, обеспечивает способность произносить раздельно слоги, а именно это лежит в основе человеческой речи.

Наконец, вряд ли следует считать преимуществом богатый букет генетических нарушений, которые у людей встречаются гораздо чаще, чем у приматов, наводя на мысли о первом блине, который, как известно, всегда комом.

К слову, возникнув буквально ниоткуда, и вынудив, таким образом, сторонников теории эволюции притягивать доказательства в свою пользу буквально за уши, Homo sapiens, или 'человек разумный', взялся за дело, засучив рукава. Миллионы лет предполагаемые звероподобные предки человека не находили ничего лучше собирательства, общипывали полянки с полюбившимися дикими ягодами да вынюхивали под землей съедобные клубни. Homo sapiens предложил принципиально иной поход, поставил процесс на промышленную ногу, феноменально быстро освоив садоводство и земледелие на уровне, неслыханном, например, для современной Украины, где с недавних пор в продаже египетская картошка, а антоновка вдвое дороже эквадорских бананов. Человек разумный овладел самыми продвинутыми технологиями возделывания ячменя и пшеницы, просо и ржи, научился изготавливать ткани из льна, а урожаями груш и слив, олив и миндаля, фисташек и грецких орехов заставил бы присвистнуть и самого Ивана Мичурина. Ученые, занимающиеся этим вопросом, не имеют в запасе подходящего ответа, а, самые отважные, те, что не опасаются потерять репутацию, говорят о существовании на Ближнем Востоке своего рода генетико-ботаническая лаборатории, ага, той самой, что названа Ветхим Заветом Эдамским садом: 'И насадил Господь Бог сад в Эдеме... И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи'. Книга Бытия даже называет адрес, по которому располагался этот сад: северо-восток Месопотамии.