Тайна доктора Фрейда

Это были мужчина и женщина, одетые в темное. У мужчины на глаза была надвинута черная кепка, словно он боялся быть узнанным, а женщина казалась элегантной – руки затянуты перчатками, а лицо скрывала вуалетка.

На втором этаже странная пара проникла в помещение и тотчас же приступила к действию: мужчина зажег свечу и оба направились к большим книжным шкафам, держа в руках вместительные сумки из джутовой ткани. Они принялись снимать с полок книги и складывать их в сумки. Туда попадают вперемешку «Толкование сновидений», «Психопаталогия повседневной жизни», «Три эссе о сексуальной теории», «Торможение, симптом и страх», «Пять лекций о психоанализе», «Введение в психоанализ», «Будущее одной иллюзии», «Беспокоящая странность», «Чувство тревоги в цивилизации».

Они брали все произведения подряд – и те, что хранились в одном-единственном экземпляре, и двух-трехтомные, беспорядочно запихивая их при колеблющемся свете свечи в сумки. Женщина не сняла перчатки, мужчина же надел свои. Иногда, увлекшись, он останавливался, чтобы прочитать название или короткую заметку на обороте обложки.

– Вот, – прошептала женщина, показывая книгу. – Вы эту читали? Очень рекомендую. Вам должно понравиться! Много случаев из практики, например, случай Доры или маленького Ганса. Знаете, у этого Ганса развилась фобия, которая не давала ему выходить на улицу. Он панически боялся лошадей. И вот так Фрейд смог выявить у него страх кастрации и эдипов комплекс, который заставлял его винить себя за желание смерти отца.

– Все-таки случаям из практики я предпочитаю теоретические произведения.

– В таком случае, вам надо прочитать все. Теория у Фрейда очень тесно переплетена с практикой. Это самое ценное!

– Я не успею, – прошептал мужчина. – У меня завтра встреча.

– А вы уверены, что они будут там в безопасности?

– Директор Национальной библиотеки ценит труды доктора Фрейда. Поверьте мне, там они будут спрятаны надежнее всего, – прошептал мужчина. Это был Антон Зауэрвальд.

– В самом деле… Простая очевидность: выставить их на самом видном месте, как в «Украденном письме» Эдгара По, – ответила принцесса Бонапарт.

Вдруг они застыли, заслышав звук шагов, донесшийся с лестницы. Шаги приближались. Погасив свечу, парочка спряталась за шкафом и, перегляувшись, затаила дыхание.

Глава 19

Зигмунд Фрейд в последний раз оглядел кабинет, где провел сорок семь лет среди книг, среди дорогих его сердцу безделушек и всех тех людей, которые оставили след в его жизни. Он думает о своих детях, потом о своих собаках, чей лай заполняет тишину в опустевших комнатах.

Надо уезжать, багаж уже собран – в большом коричневом дорожном кофре есть все необходимое, чтобы прожить в Англии некоторое время. Остальное из того, что составляло его жизнь, тоже будет с ним в изгнании – таком далеком и таком близком. Британия уже предоставила приют тем, кто ему дорог.

Машина ждала внизу, возле дома № 19 по Берггассе. Марта сидела рядом с Паулой. Фрейд спустился по лестнице, опираясь на руку Анны. Он прошел мимо окон, украшенных матовыми узорами, вытравленными на стекле. Дойдя до первого этажа, он остановился перед дверью в глубине коридора, бросив последний взгляд на матовые фигуры двух грациозных молодых женщин на стеклах. Через окно этим прекрасным июньским утром проникало солнце и высвечивало лучами изображения на створках дверей. На одной Диана-охотница держала птицу, добытую луком. На другой была представлена дева с корзиной, наполненной плодами; свисающая оттуда гроздь винограда красиво выделялась на фоне ее одеяния. Красота, стать и движения обеих молодых женщин напоминали ему Градиву, которую он надеялся снова увидеть в Лондоне вместе с остальными статуэтками из его кабинета. Толкнув створки двери, выходящей в сад, он в последний раз постарался впитать атмосферу этого места, которым столько раз любовался, когда искал вдохновение. Они выходят из дома и садятся в такси. В начале июня стояла ужасная жара. Фрейд открыл окно, чтобы почувствовать, как ветер овевает ему лицо, и его взгляд в последний раз задержиался на монументах и домах, тянувшихся вдоль улиц.

Доктор молча провожал взглядом здания, вдоль которых привык ходить, зная, что никогда их больше не увидит. Мысленно представлял Центральное кафе, бывший дворец Ферстель, где любил бывать летом, потому что там всегда было тенисто, и кафе «Ландтман», которое ценил зимой за большую закрытую террасу. Именно здесь он беседовал с Карлом Густавом в те времена, когда питал надежду сделать его своим последователем и преемником.

Машина проехала мимо еще нескольких садов и парков, но через Пратер, парк его детства, когда он жил в Леопольдштадте, они не ехали. Увы, он его больше не увидит. Фрейд вспоминает о своей глубокой задумчивости, которая накатывала на него, когда он размышлял о различных клинических случаях и разрабатывал концепты, с помощью которых осчастливил психотерапевтов. Здесь он пережил счастливые моменты вместе со своими друзьями, детьми и даже внуками, которых водил на колесо обозрения.