Тайна двойного убийства

— Ну, милая моя, — нахмурился Буйнов, — вот и допустила ты первую ошибку. Заключения судебно-медицинского эксперта еще нет, а на теле умершей Росиной, подчеркиваю: умершей, — он назидательно поднял указательный палец, — вот, при внешнем осмотре следов насильственной смерти нет. Посмотрим, что скажет эксперт, а пока что только следы внутривенного вливания какой-то гадости. И неизвестно еще, какой именно. И дело-то возбуждено по факту смерти. Учти, получаешь ты уравнение со многими неизвестными, а если совсем точно — со всеми неизвестными.

Экспертизы я сам назначил, я и осмотр проводил на месте, так получилось. Короче, бери вот, знакомься сроч-ненько.

Он подвинул ко мне тонкую бежевую папку, в которую были вложены несколько листиков бумаги. Кивнув, я забрала дело и выслушала последние советы прокурора, которые сводились к тому, что я и без подсказок знала: обвинительное заключение по законченному убийству мне придется писать вечерочком, вот эти дела следует делать незамедлительно.

Итак, документы. Буйнов постарался: ни убавить, ни прибавить. Только вот в квартиру Росиной придется мне все же съездить. А самое первое, что нужно сделать, это связаться с Ермаковым Толей, оперуполномоченным уголовного розыска, с которым мы, как видно было из буйновского постановления, и составляли следственно-оперативную группу. Капитана Ермакова я знаю давно, работала с ним по сложным делам. Немаловажно, что он дружен с Антоном Волной и пользуется его уважением. Заслужить расположение Антона ох как непросто, и это была куда какая надежная визитка, если бы даже я лично не сотрудничала с Толей. Что мне нравилось в худеньком смуглом Ермакове — это неутомимость его, заинтересованность и скромность. Последнее качество, как мы привыкли говорить, украшало Толю, безусловно украшало, но не оно ли было виной тому, что имя капитана не гремело, хотя другие розыскники при худших результатах умудрялись стать местными знаменитостями. Толя же свои успехи всегда кому-нибудь да уступал. По-моему, Антон уважал Толю и за это качество — капитан больше любил работу, чем славу, что по нынешним непростым временам редкое бесценное качество, которое я и собиралась эксплуатировать. Но одно дело — желать и совсем другое — получить. Розыски Анатолия Петровича успехом не увенчались, да и, конечно, не могли быть успешными, я понимала. Ермаков сейчас где-то бегал по разным адресам. Нераскрытое убийство — это же ЧП!

Подумала так и одернула себя: с чего это я взяла, что убийство? Правильно упрекнул меня Буйнов. Признаков насильственной смерти на трупе Росиной при наружном осмотре не обнаружено, акта экспертизы еще нет. Так что вообще возможна ложная тревога.

Однако ж на место выезжал прокурор, возбудил уголовное дело, создал группу, экспертизы назначил… Хоть и упрекнул он меня, но ему в чутье не откажешь. Буйнов не из тех прокуроров, что ищут причины для гладких показателей любой ценой. Нет, что-то почуял мой начальник в этой скоропостижной и пока таинственной смерти, что-то показалось слишком подозрительным. Правда, со мной он не поделился своими сомнениями, тем не менее, тем не менее…

Поняв безнадежность затеи по розыску Ермакова, набрала телефон Антона Волны и, к своему удивлению, застала его на месте.

— Наташа! — услышала я голос Антона, который явно обрадовался моему звонку. — Ты, наверное, Ермакова ищешь?

— Вот что значит ОБХСС! Ты, как всегда, зришь в корень. Ищу Толю, конечно, ищу, но безуспешно…

— Не суетись, — перебил меня Антон, — Толя тебя сам найдет сегодня. Я утром с ним виделся, он просил передать. Ты учти, пожалуйста, я тоже с тобой повидаться хочу. Когда ты будешь свободна?

— Вечером заскочу, — начала я, но Волна опять перебил меня.

— Ты не поняла, вечером — это само собой. Мне по твоему новому делу надо с тобой побалакать. Ты на адрес Росиной внимание обратила?

— Нет, — смущенно призналась я, — а в чем дело?

— Тоже мне пинкертонша! — укорил Антон. — Слона-то и не приметила. Росина со мной в одном доме живет. Жила, — поправился он, — даже в одном подъезде, этажом выше.

— И что? — заинтересовалась я, досадуя на невнимательность свою и Антонов справедливый выговор.

— А вот что, поговорить надо. Когда?

— Как только, так сразу, товарищ капитан, — сказала я, маскируя досаду, — сижу на месте и намерена собирать концы, завязывать узел. Или, может, развязывать: поглядим. Так что заходи в любое время.

На этом мы и порешили. Положив трубку, я вновь раскрыла папку. Точно ведь, адрес Росиной тот же, что у Антона. Вот тебе и раз! Того и гляди, Антоша свидетелем каким-нибудь пойдет! А что? Такого свидетеля иметь было бы неплохо.