Тайна двойного убийства

— Ах, Антоша, целый день как в аду. И этот транспорт. Поверите, троллейбус пропустила, не могла себя заставить войти в такую "потогонную систему”. А ваши на даче?

— Там, — кивнул водитель.

— Как я завидую им, Антоша! В такую жару на природе. У вас ведь и речка близко, лес?

— Все имеется в наличии. И лес, и река.

— Да-а, — протянула Ирина Николаевна завистливо, — а я вот всю жизнь только радуюсь чужому счастью…

— Вы суровы к себе, — сказал мужчина, — счастье никого не обходит. Симпатичная, молодая, свободная женщина. И теперь еще при деньгах, — он засмеялся, и Ирина Николаевна охотно его поддержала.

Что ни говори, а приятно слышать такое из уст молодого красавца с плечищами, как говорят, косая сажень.

— Что вы такое говорите, Антоша, — притворно вздохнула она, отсмеявшись, — у меня все в прошлом. Хотя, конечно, не жалуюсь и сейчас на внимание.

— Как новая служба? — поинтересовался сосед.

— Идет. Служба идет, спасибо… У нас довольно интересно работать.

Собеседник уловил в голосе Ирины Николаевны невольно прорвавшуюся таинственность, осторожно переспросил:

— Все путем? Или есть сложности?

— Ну что вы, Антоша! — спохватилась женщина. Такой исповедник ей был ни к чему, — все хорошо. Хорошо. Но новое дело-то, непривычное, поэтому и волнует все.

— Если что — прошу ко мне, — сказал Антон, — не стесняйтесь, соседка. Дело-то, конечно, новое. Хорошее дело, что и говорить. Именно поэтому осторожничаем. Погубить хорошее дело несложно, сохранить труднее. Вообще-то, должен вам сказать, люди у вас подобрались разные. Как думаете?

— Не знаю, — уклончиво ответила Ирина Николаевна, — люди везде разные, даже у вас, как выясняется.

Вопросы Антона и его неприкрытая заинтересованность насторожили опытную секретаршу, добавили новый штрих к раскрытым дневным секретам и заставили замкнуться — долгий опыт не сбросишь со счетов. Она знала твердо, что владение служебными секретами может дорого обойтись, если обращаться с ними неосторожно. Тайна, что огонь: тихонько греет, но может обжечь и даже спалить, если его разжечь как следует.

Обжигаться Ирина Николаевна не собиралась, хватит с нее ожогов, вся душа в шрамах. Слава Богу, дорога была недальней, вскоре подъехали к дому и простились у лифта. Антон побежал на свой четвертый этаж, перешагивая через ступеньку длиннющими ногами, Ирина Николаевна вошла в лифт, чтобы подняться на пятый, в маленькую однокомнатную квартирку, предмет неустанных забот и единственной надежной радости.

Открыла дверь, растворила настежь окно, и сквозняк пронзил застоявшийся воздух, в комнате стало свежо. Приняла душ, надела новый спортивный костюм. Ирина Николаевна не признавала халаты и любила носить спортивные костюмы, благо позволяла фигура. Этот шел ей необычайно — светло-зеленый, финской фирмы "черная лошадь”, совсем новенький.

В отместку одиночеству она не позволяла себе распускаться, дома была всегда подтянута, ухожена и не раз имела случай убедиться, насколько это важно. Сегодняшний вечер тому подтверждение. Дневные сюрпризы не закончились, и она почти не удивилась, когда вдруг раздался звонок, и дверной глазок предъявил ей Жеку. Слонимский был слегка пьян и заметно растерян.

— Ты одна, Ирочка? — едва войдя, спросил Жека.

Это обращение заставило дрогнуть сердце, начинавшее уже забывать волнующие, но странные отношения с Же-кой, которые возникли случайно и так же случайно продолжались.

Зачем пришел Жека? Что нужно ему сегодня?

Юрист не обременял себя дипломатией, поставил на кухонный столик бутылку дорогого армянского коньяка, полез в шкафчик за рюмками и досадливо ругнулся, не найдя их на привычном месте.

— Редко заходишь, Евгений, — укорила его Ирина Николаевна, вынося рюмки из комнаты.

Когда бутылка опустела наполовину, Жека повалился на пол возле ее кресла и стал целовать руки вялыми губами. Намерения Жеки были ясны как день, и она покорилась. Нельзя сказать, чтобы ласки Жеки были ей неприятны, но руки юриста были такими же вялыми, как и губы, узкую грудь покрывали редкие волоски, и страсть его своим однообразием напоминала усталого путника, бредущего по пыльной степной дороге.

Потом усталый Жека откинул голову на диванный валик, и она порядком поразилась пугающей странности его лица. Вздернулся уголок рта, расширился и ярко блестел один глаз, второй же полуприкрылся и словно стал ниже, опустившись до самой горбинки носа.

— Жека, Жека, — испуганно прошептала женщина, — ты что?

— Одни неприятности, Ира, — ответил он очень тихо, — только ты можешь мне помочь.

Слышать это было удивительно — чем помочь юристу? В чем он нуждается? Не в любви же, она понимала. Всерьез отношения со Слонимским принимать было нельзя, она убедилась в этом давно. До сих пор он ей помогал, спасибо, а она расплачивалась, служа редким пристанищем непонятной Жекиной тоски. Но помощи он еще не просил. Не было такого. И дальнейший разговор не просто удивил, обескуражил женщину.

— Ты знаешь, что произошло сегодня?

— Ну… в общих чертах, — осторожно ответила она.

— Скажи мне, объясни, что случилось, — Жека уже подсаживался к столу и наливал коньяк — ей и себе.