Тайна двойного убийства

Антон говорил как бы сам с собою, печаль и раздумье были в голосе капитана, и мне грустно было смотреть на друга. Я слушала его и думала о том, как много трагедий, загадок и тайн, как много несчастья и подлости встречается на нашем пути, и каким жизнелюбием, какой верой в людей надо обладать, чтобы уметь так, как Антон сейчас, горевать о чужой закончившейся жизни.

Капитан между тем продолжал рассуждать:

— Я в тот вечер с работы ее подвозил. Села в машину оживленная такая… мне показалось, что-то на службе произошло, даже какой-то вопрос ей задал, а она… замкнулась как-то, понимаешь, сразу: нет, нет, мол, все в норме. Но я-то видел, не так это. Что-то было… Это не тревожило ее, не печалило, скорее наоборот, веселило. Зачем же не поделилась? Что помешало?.. Замкнулась… Даже как-то испуганно… замкнулась… А обычно делилась со мной, смеялась. Отчего же тогда?.. Дома я пробыл около часа. Цветы полил, рыбок там покормил… Потом позвонили мне, говорил долго. Просто посидел в кресле — жарко было, устал… Душ принял, вот что еще, — как бы спохватился он, — это я к тому, что на время не глянул, когда выходил из дома. Но думаю, что все это в пределах часа. Сама знаешь, лифт я не люблю, не пользуюсь. Спустился вниз и только из подъезда — увидел машину. Как газанет голубая "девятка”. Я еще про себя ругнулся: зачем же так с места машину рвать? Новенькая, а не жалко. Вот и все вроде бы. А потом понял: это ведь от меня она газанула, та "девятка". Самое главное, знакомая машина. Слонимского Евгения Васильевича.

— Слонимского?! — воскликнула я, невольно схватив листок с записями, сделанными мной во время разговора с Игорем. — Антон, отпечатки пальцев Слонимского обнаружены на бокале в кухне Росиной, на бутылке…

— Уже? — переспросил Антон. — Молодец, Ермаков! Я ведь ему это все рассказал. И он постарался, достал образцы. Значит, отпечатки… На бокале? И на бутылке… Наливал. Наташа, скажи, а зачем это он газанул? Я ж и его, и машину знаю. Может, и внимания бы не обратил, если б не скорость.

— Спросим у него самого, — пожала я плечами. — Что же я-то могу сказать?

Капитан Волна поскучнел, сидел, молча ероша буйную русую шевелюру на крупной красивой голове.

— Ну, гляди, Наташа, — сказал наконец он, поднимаясь, — и совет мой прими. Дружеский. Помалкивай обо мне, ладно? Ты и Ермаков — только вы должны знать о том, что я рассказал.

Видя, что я недоуменно подняла брови, капитан поспешил предупредить вопросы, готовые сорваться у меня с языка:

— Не могу, не могу ничего больше сказать. Не знаю просто. Но ты ведь в интуицию веришь? И я верю. Чувствую: будет очень непростое дело, и без меня вам не обойтись. Ясненько? Значит, я побежал, за Ермакова будь спокойна: нарисуется и весьма скоро. Последнее: я должен знать, когда разрешите захоронение Росиной. Сообщи мне, прошу. Я же говорил, что родных у нее нет. Мы похороним, соседи по дому.

Вот так закончился разговор с Антоном, и я, оставшись одна, поежилась в предчувствии тяжкой работы. Собственно, я еще не отошла от сложностей предыдущего дела, и вот, пожалте, новое. При этом, я знаю, у моих коллег количество дел, конечно, побольше, но качество — тут уж извините. Мог бы Буйнов дать мне передышку. А то по пословице — кто везет, на того и валят. Да еще если бы я на место выезжала, а то…

Открыла опять тощую папочку, перебрала листочки. Вот он, протокол осмотра. Беспорядка в квартире Росиной нет, все еще целы, даже золотая цепочка на шее погибшей. Если это убийство, то мотив не корыстный. Стоп! — одернула себя. Корысть может быть не только в похищении вещей! Могут быть иные корыстные мотивы. Однако ж, как мы привыкли, чтобы мотив был ясен с первого взгляда. И не только мы привыкли, но и преступники. Мотивчики подбрасывают нам, не ленясь. Правда, не очень разнообразят: как правило, кражи инсценируют, так проще и версий больше у следователя: свои, чужие, случайные, с наводкой и без… А время работает не на нас, нет, что бы ни говорили. На истину работает абстрактное время, а применительно к подобным делам конкретное время работает против, против и против истины, я это знала — увы! — слишком хорошо.

Поэтому надо спешить. Но спешка должна быть разумной. Итак, если был убийца Росиной, он сделал все, чтобы мы подумали о несчастье, о неосторожности самой женщины, передозировавшей наркотик.

Капитан Волна в это не верит. Но убийца-то не рассчитывал на поручительство капитана. Слонимский: отпечатки пальцев, машина. И я вдруг спохватилась: Господи, да ведь я же и не спросила, откуда Антон знает этого типа и вообще, кто он такой, этот Слонимский и какое отношение имеет к погибшей? Ну положительно, сегодня я не в форме. Подожду-ка Анатолия. Капитан Ермаков, насколько я его знаю, не в пример мне, сейчас занят важными вещами. А я переливаю из пустого в порожнее. Решено: пока молчит капитан, займусь оформлением законченного дела. За его задержку меня тоже по головке не погладят, прокурор мне весьма недвусмысленно дал понять это, да я и без него знала.

ПОВЕСТЬ О ВАСИЛИНЕ