Тайна двойного убийства

И Ермаков взорвался. Точнее, это только он знал, что взорвался, что обычная выдержка изменяет ему, розыскнику со стажем, на плечах которого висели два нераскрытых убийства, два покойника еще не были захоронены и словно ждали отмщения прежде, чем примет их навсегда мать земля, а он, капитан, носится как угорелый, чтобы приблизить отмщение, ищет, не может найти, и сейчас вот стоит перед издевательски молчащим вальяжным типом, запнувшись о живую его и грозную оборону…

Капитан знал, что завелся. Чулков этого не знал. Левая рука капитана чуть шевельнулась в кармане куртки, Чулков проследил взглядом и увидел, что тонкая ткань обтянула ствол.

— Я с левой стреляю, Чулков, побереги собаку, — сквозь зубы промолвил розыскник, и тогда Олег Петрович понял: не шутит.

— Да что вы, — деланно удивился Чулков и крикнул овчарке: "На место!” Послушная псина нехотя отошла к вольерам и легла возле раскрытой клетки, вывалив из пасти длинный, как алая лента, язык.

— Проходите в дом, гостем будете, — продолжал Чулков, — у меня коньячок отличный. Деланно-дружелюбный тон, фамильярность, хотя знакомы они еще не были, не давали улечься раздражению капитана.

— Давайте не будем, — сказал он Чулкову, но тот постарался не заметить недовольства гостя, легко взбежал по ступенькам, предусмотрительно распахнув дверь.

В просторной уютной гостиной Ермаков допустил первую промашку: не выдержал, глянул на каминную полку. Там было пусто. Чулков заметил взгляд розыскника, что-то мелькнуло в его глазах, он усмехнулся, усмешка перешла в улыбку:

— Как говорят в романах: виски, джин, коньяк? Или все же водка лучше?

— Давайте не будем, Чулков. У меня к вам пара вопросов. Передавали, поди, что я вас разыскиваю? Ермаков я, капитан Ермаков.

— Что вы, капитан, кабы я знал! — ответил Чулков, но розыскника не проведешь на такой фальшивке. Ермаков, однако, не стал возражать. Какая теперь разница — знал, не знал. Важно, что встретились.

— Так вот, пара вопросов у меня, и не будем тянуть время.

— Время, которое мы имеем, это деньги, которых мы не имеем, — изрек Чулков назидательно, и капитан засмеялся:

— По вашей даче не скажешь, что у вас много времени и мало денег.

— Во-во! В этом-то все дело! Потому и поймать меня сегодня не могли. Я и сам себя порой изловить не могу — дела грызут, как собака.

Опять раздражающе игриво летели слова, а истинный смысл их витал в воздухе, словно изыскивая возможность испариться совсем или примкнуть, наконец, к той или другой стороне. К какой вот только?

— Слонимского вы знали?

— Покойничка? Кто же его не знал? Известный был человек, царство ему небесное, если таковое имеется.

— А машину его?

— Девятку-то синюю? Как же, знал и ее. Вы понимаете, Жека любитель был… Такой… — Чулков щелкнул пальцами под горлом, подмигнул игриво, — иногда заскакивал ко мне с дамочками. Ну, я ведь холостякую, мне это трын-трава — я моральные его качества имею в виду. Другой раз так назюзькается, что и его, и даму приходилось самому отвозить.

— Как отвозить? — не смог скрыть разочарования Ермаков и увидел искорку удовлетворения в глазах Олега Петровича.

— Да так и отвозил, — ответил он спокойно, — у меня в городе квартира, вы же, наверное, знаете. Отвезу их и дома ночую. А Жека с дамой кувыркаются у себя. Кувыркался, если быть точным.

Итак, товарищ капитан, один вопрос отпал. Самый козырной, как думалось. Отпечатки пальцев на машине могли возникнуть, когда Олег Чулков совершал акт милосердия и перевозил гуляку-юриста с дачи домой. Свидетелей Чулков найдет, если уже не нашел. Да может так оно и было? Почему это вы, капитан, козырей объявили до начала игры? Получайте теперь обувку. По первому вопросу обул вас кооператор, надо честно признать.

Поскольку не скрыл разочарования розыскник, повеселел Чулков. Развязнее стал, увереннее.

— Так как насчет спиртного? — спросил снова и, не дожидаясь ответа, достал коньяк: — Вы как знаете, а я приму. Это не допрос ведь, беседа? Так? Время не рабочее, место тоже. Так я выпью… — не спросил, а констатировал и залпом опрокинул приличную дозу, не обращая внимания на то, что Ермаков протестующе встал.

— Ладно, больше не буду, — сказал Чулков, — валяйте дальше, какие еще вопросы.

— Да какие там вопросы, — вынужденно заскромничал розыскник, — ерунда, не вопросы, — говорил и противно было слышать самому. Начал-то славно — пушкой пригрозил, а теперь вот извивается… "Кругом шестнадцать”, — так бы сказал Антон Волна, если бы увидел все эти кульбиты. Не так прост оказался Чулков, совсем не так прост

И как холодной водой окатило капитана — а вдруг это ложный след! Подвела интуиция. Тоненькие ручейки причастности были случайными и не стекались в реку преступления. Весь этот день розыскник получал данные, в той или иной мере выходящие на Чулкова. Но вот, пожалуйста, Чулков легко и непринужденно объясняет то, что капитан про себя уже громко именовал уликами Ложный след — столько трудов, столько задействовано людей, а след оказывается ложным!

— О морбитале хочу спросить и конец разговору, — сказал капитан без подъема.