Тайна двухколесного экипажа

«Удивительно отважная девушка, — думал сыщик, выглядывая в окно. — Если Фицджеральд не дурак, он обязательно все ей расскажет… Разумеется, если найдет в себе силы… Эти женщины — удивительные существа. Как я понимаю Бальзака, который говорил: не стоит удивляться тому, что мужчина не может понять женщину, если это не удалось и Богу, который создал ее».

Мадж вернулась одетая для выхода, с плотной вуалью на лице.

— Велеть подавать карету? — спросила она, дрожащими пальцами натягивая перчатки.

— Не стоит, — сухо ответил Калтон. — Если только вы не хотите в ближайших газетах увидеть рассказ о том, как мисс Мадж Фретлби навещает мистера Фицджеральда в тюрьме… Нет-нет, мы возьмем кэб. Идемте, моя дорогая.

И, взяв ее под руку, он направился к двери.

На вокзал они успели как раз к отправлению поезда, но несмотря на это Мадж лихорадило от нетерпения.

— Как он медленно едет! — раздраженно бросила она.

— Тише, дорогая моя. — Сыщик накрыл ее руку ладонью. — Вы так себя выдадите… Мы скоро приедем… И спасем его.

— Дай-то бог, — сказала она и крепко сжала кулаки.

Калтон заметил, как под вуалью покатились слезы.

— Нет, так не пойдет, — недовольно произнес он. — У вас скоро начнется истерика. Возьмите себя в руки, хотя бы ради него.

— Ради него, — повторила Мадж и сильнейшим усилием воли заставила себя успокоиться.

До Мельбурна добрались быстро. Взяв хэнсом, они поехали прямиком в тюрьму и после положенных формальностей прошли к камере Брайана. Когда сопровождавший их надзиратель открыл дверь, заключенный сидел на нарах. Подняв голову, он увидел Мадж, с радостным криком вскочил и протянул к ней руки. Она бросилась к Брайану и, всхлипывая, прижалась к его груди. Какое-то время никто ничего не говорил — Калтон стоял в противоположном конце камеры и рылся в бумагах, которые достал из кармана, а надзиратель удалился.

— Бедный мой… — прошептала Мадж, убирая мягкие светлые волосы с его горящего лба. — Ты нездоров.

— Да, — невесело усмехнулся Брайан, — тюрьма — это ведь не курорт, верно?

— Не говори так, Брайан, — ответила она. — Это на тебя не похоже. Давай сядем и спокойно все обсудим.

— Не вижу, что это может дать, — устало ответил он, когда они, держась за руки, сели. — Я обсуждал это с Калтоном столько, что у меня голова разболелась, и все напрасно.

— Естественно, — резко бросил адвокат и тоже сел. — И все это будет напрасно до тех пор, пока вы не одумаетесь и не расскажете нам, где были той ночью.

— Я уже говорил, что не могу рассказать.

— Брайан, милый, — Мадж нежно сжала его руку, — ты должен все рассказать. Ради меня.

Фицджеральд вздохнул. Это было самое серьезное испытание, через которое ему до сих пор доводилось проходить. Он уже готов был поддаться искушению… но одного взгляда на невинное лицо Мадж оказалось достаточно, чтобы это желание исчезло. Что может принести его признание, кроме боли и огорчения, той, которую он любит больше жизни?

— Мадж, — серьезным тоном произнес он, — ты не понимаешь, о чем просишь.

— Понимаю! — не раздумывая, ответила она. — Я прошу тебя спасти свою жизнь, доказать, что ты не совершал этого страшного преступления, и не жертвовать собой ради… ради…

Она замолчала и беспомощно посмотрела на Кал- тона, потому что не представляла, по какой причине Фицджеральд отказывается говорить.

— …ради какой-то женщины, — хладнокровно закончил Калтон.

— Женщины! — выдохнула она, все еще держа возлюбленного за руку. — Это… это… это и есть причина?

Брайан отвернулся.

— Да, — глухо произнес он.

Бледное лицо девушки на миг исказилось от боли, а потом она уронила голову на руки и горько зарыдала. Брайан, упрямо сжав губы, смотрел на нее. Калтон угрюмо взирал на обоих.

— Послушайте, — наконец сердито обратился он к Брайану, — если вам интересно знать мое мнение, то я думаю, что ведете вы себя возмутительно. Прошу прощения, мисс Фретлби, за выражение. Девушка, которая любит вас всем сердцем и готова на все ради вас, умоляет вас спасти свою жизнь, а вы спокойно отворачиваетесь и печетесь о другой женщине.

Брайан вскинул голову, лицо его вспыхнуло.

— Вы не правы! — отчеканил он. — Вот женщина, ради которой я храню молчание.

И встав с нар, он указал на рыдающую Мадж.

Она подняла заплаканное лицо и удивленно прошептала:

— Ради меня?

— Он свихнулся, — пожал плечами Калтон. — Я буду строить защиту на его безумии.

— Нет, я не сумасшедший! — вскричал Фицджеральд и схватил Мадж за руки. — Милая! Милая моя! Ради тебя я молчу и буду молчать, пусть даже это будет стоить мне жизни. Я могу рассказать, где был той ночью, и спасти себя, но если я это сделаю, откроется тайна, которая станет для тебя проклятием, и я не могу пойти на это… не могу.

Мадж смотрела на него, и по щекам ее катились слезы.

— Любимый, — мягко сказала она, — не думай обо мне, думай о себе. Лучше мне жить в горе, чем тебе умереть. Я не знаю, что это за тайна, но если, рассказав об этом, ты спасешь себя, то расскажи. Видишь? — воскликнула она, падая на колени. — Я у твоих ног и умоляю во имя твоей любви ко мне спасти себя, чем бы это мне ни грозило.