Тайна Эвелин

– Вы Филиппа, не так ли? – произнес голос у нее за спиной. – Филиппа Эпплби. Лучше подтвердите, иначе я почувствую себя глупцом.

Пип сразу узнала этот голос и оглянулась.

– Мистер Ланкастер!

Когда она была девочкой, библиотекарь казался ей старцем, хотя тогда ему вряд ли было много больше сорока. С тех пор он не изменился, разве что густые темные волосы поседели. Очки и те остались те же, в старомодной золотой оправе.

– Глазам своим не верю! – Он протянул ей руку. – Как же я рад вас видеть! Зовите меня запросто: Кит. Вы больше не школьница.

Пип подумала, что вряд ли у нее повернется язык обращаться к мистеру Ланкастеру по имени, но выдавила улыбку.

– Как ваши дела? – спросила она. – По-прежнему работаете здесь? Я как раз думала о вас, но решила, что…

– …что я одряхлел и вряд ли продолжу работать? – договорил он за нее.

– Конечно, нет! – возмутилась Пип, хотя мысли у нее были именно такие. Чувствовалось, что ее выдают вспыхнувшие щеки.

– Я в полном порядке, благодарю вас, моя дорогая. Просто перешел на неполный рабочий день. Теперь все делается иначе, но я стараюсь не отставать. Не хочу прослыть старым консерватором.

Он улыбнулся, и Пип убедилась, что зубы у него соперничают желтизной с джемпером. Потом выражение его лица изменилось, он дотронулся до ее руки.

– Слышал о вашей беде. Очень вам сочувствую.

Пип сделала над собой усилие, чтобы не закатить глаза. Остался ли в городе хоть кто-нибудь, кто не знает о ее «беде»? Вряд ли. Но все желали ей добра, сочувствовали от чистого сердца.

– Спасибо, – тихо ответила она.

Продолжать не пришлось: вернулся первый библиотекарь с картонным контейнером, на котором было написано черным фломастером: «Southwold Gazette – 1983».

– Вот то, о чем вы просили.

– Представьте, Йен, эта юная леди начала посещать нашу библиотеку, когда еще была по колено полевому кузнечику! Уже тогда за ней было не угнаться. Вечно здесь, вечно меняет книги, вечно заказывает разную всячину из Ипсвича. Все это не прошло даром, потом она заделалась барристером в Лондоне. Ведь так, Филиппа? – Ланкастер требовал подтверждения своих слов, глядя на нее с отеческой гордостью.

– Так и есть, – сказала Пип, беря контейнер с микрофишами. Ей не хотелось разговора о своей недавней истории. – Здесь сохранился читальный зал? – осведомилась она.

– Куда ж ему деваться! – засмеялся Ланкастер. – Перемены ради одних перемен – не наш путь.

Пип заметила, что он с любопытством косится на контейнер, но говорить о предмете своих поисков ей хотелось еще меньше, чем о своей беде.

– Благодарю за помощь, – сказала она немного резко. – Очень рада была с вами повидаться, мистер Ланкастер.

В читальном зале она выбрала аппарат в углу, расположенный так, что никто не приблизился бы к ней незамеченным, и поставила на стол контейнер. Села, щелкнула кнопкой, достала первую пленку, помеченную июнем 1983 года. Рановато. Она пропустила «июль», извлекла из коробки «август». Заправив пленку в аппарат, она стала просматривать страницы.

Судя по дневнику, Скарлетт умерла в среду 17 августа – тот день стал первым, когда Эвелин ничего не записала. Найти заметку об этом оказалось нетрудно: как Пип и ожидала, новость находилась на первой полосе.

«ТРАГЕДИЯ: УТОНУЛ РЕБЕНОК