Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария

— Выехать? Это действительно так необходимо?..

— Я думал, что вы сами этого захотите.

В тоне Пуаро проскользнул легкий упрек, который не укрылся от ван Олдина.

— Да-да, конечно, — сказал он, — когда мы выезжаем, мосье Пуаро?

— Но у вас накопилось столько неотложных дел, — пробормотал Найтон.

Однако миллионер уже принял решение и просто отмахнулся от Найтона.

— Полагаю, это дело — самое неотложное. Что ж, мосье Пуаро, едем завтра. Каким поездом?

— «Голубым экспрессом», разумеется, — улыбнулся Пуаро.

Глава 34 Снова «Голубой экспресс»

«Поезд миллионеров», как его иногда называли, сделал вираж и развил почти устрашающую скорость. Ван Олдин, Найтон и Пуаро сидели рядом, храня молчание. Найтон и ван Олдин занимали сдвоенное купе, такое же, как Рут Кеттеринг со своей горничной в ту роковую поездку. Купе Пуаро было расположено дальше по коридору.

Это путешествие было мучительным для ван Олдина. Ужасные воспоминания терзали его. Пуаро и Найтон переговаривались приглушенными голосами, стараясь его не тревожить.

Когда поезд, миновав ceinture, подъехал к Лионскому вокзалу, Пуаро внезапно впал в лихорадочную активность. Ван Олдин понял, почему они едут именно этим поездом. Пуаро хотел восстановить картину преступления. Пуаро сам выступал попеременно во всех ролях. Сначала он был горничной и торопливо захлопывал дверь, разделяющую купе, потом — миссис Кеттеринг, которая с удивлением и тревогой узнала своего мужа, и, наконец, Пуаро изображал Дерека Кеттеринга, обнаружившего, что его жена едет тем же поездом. Пуаро метался, проверяя, мог ли кто-нибудь спрятаться тогда в смежном купе.

Внезапно какая-то мысль поразила его, и он сжал локоть ван Олдина.

— Mon Dieu, я совсем упустил из виду! Нам необходимо сделать остановку в Париже. Быстро, быстро, вылезаем сейчас же!

Схватив чемоданы, он быстро выскочил из вагона. Найтон и ван Олдин, ничего не понимая, покорно следовали за ним. В который раз ван Олдину показалось, что маленький бельгиец явно не в своем уме. У выхода с платформы их задержали — билеты остались у проводника, о чем все трое начисто забыли. Сбивчивые объяснения Пуаро не произвели ни малейшего впечатления на бесстрастного вокзального чиновника.

— Давайте покончим с этим, — резко сказал ван Олдин, — ведь вы же торопитесь, мосье Пуаро. Оплатим проезд от Кале и займемся тем, чем вы собирались заняться…

Но Пуаро внезапно прервал свои объяснения и застыл в полной неподвижности. Его рука, поднятая в красноречивом жесте, вдруг замерла.

— Какой же я идиот! Ма foi, я сегодня плохо соображаю. Давайте вернемся и поедем дальше. Надеюсь, поезд еще не ушел.

Они еле успели, поезд уже тронулся, когда Найтон последним из них вспрыгнул на подножку.

Проводник с молчаливым упреком помог им дотащить багаж. Ван Олдин не проронил ни единого слова, но явно был возмущен выходкой Пуаро. Оставшись ненадолго наедине с Найтоном, он ааметил:

— Бредовая выходка. Этот человек потерял хватку. До сих пор у него хватало разума, ко, когда человек перестает соображать и мечется, как испуганный кролик, толку от него не жди.

Пуаро присоединился к ним через несколько минут. Он так извинялся, так себя клял, что выговорить ему не поворачивался язык. Ван Олдин все еще хмурился, но от едких комментариев воздержался.

Они пообедали, после чего, к немалому удивлению своих спутников, Пуаро предложил, чтобы они все трое вернулись в купе ван Олдина.

Миллионер посмотрел на него с любопытством.

— Вы что-то скрываете от нас, мосье Пуаро?

— Я?! — с неподдельным удивлением воскликнул Пуаро. — Что я могу от вас скрывать?

Ван Олдин не ответил, но явно сомневался в искренности Пуаро. Проводнику сказали, что постелей можно не стелить. Разговор не клеился. Пуаро нервно ерзал — его явно что-то беспокоило. Наконец он не выдержал и спросил:

— Майор Найтон, ваше купе заперто? Я имею в виду дверь в коридор.

— Да, я сам запер ее только что.

— Вы уверены?

— Если хотите, я пойду и взгляну еще раз.

— Нет-нет, не беспокойтесь. Я сам.

Пуаро прошел в смежное купе и тут же вернулся, удовлетворенно кивая.

— Да-да, все в порядке. Извините меня. Стариковские причуды. — Пуаро закрыл дверь между купе и снова уселся на свое место.

Вечерело. Вся троица дремала в очень неудобных позах, то и дело вздрагивая от качки. Вероятно, впервые пассажиры, уплатившие за спальные места в самом роскошном поезде, теснились в одном купе, пренебрегая удобной постелью.

Время от времени Пуаро взглядывал на часы и, успокоившись, погружался в дремоту. Один раз он вскочил со своего места, заглянул в смежное купе и снова сел, качая головой.

— В чем дело? — прошептал Найтон. — Что-то должно случиться, да?

— Это нервы, — признался Пуаро, — я, как кот на раскаленной черепице, подскакиваю от всякого шороха.

Найтон зевнул.

— Чертовски беспокойное путешествие, — пробормотал он, — надеюсь, вы хоть знаете, зачем вы его затеяли, мосье Пуаро.

Найтон устроился поудобнее и заснул.

И Найтон, и ван Олдин дремали, когда Пуаро в четырнадцатый раз посмотрел на часы и тронул миллионера за плечо.

— А, что такое?