Тайна Голубого поезда

– Вы совершенно правы, – сказал комиссар. – Граф де ла Роше нам хорошо известен. Мы давно бы арестовали его, но, увы, это непросто: он очень осторожен. Он всегда имеет дело с дамами, занимающими высокое положение в обществе. Он добивается от них денег по фальшивым долговым распискам или с помощью шантажа, и они, естественно, не обращаются к нам. Выглядеть дурой в глазах целого света! О нет, на это ни одна не пойдет. Поэтому он и держит женщин в своих руках.

– Да, это так. – Ван Алдин был глубоко подавлен. – Ладно… Как я сказал вам, я быстро положил конец этому. Я понятно объяснил Руфи, кто он такой, и казалось, она мне поверила. Примерно через год она встретила Дерека Кеттеринга и вышла за него замуж. Я думал, роман с графом закончился. Но несколько дней назад с удивлением обнаружил, что дочь возобновила встречи с графом де ла Роше. Они виделись в Лондоне и Париже. Я указал ей на недопустимость этого, ибо, признаюсь вам, джентльмены, по моему совету она решила подать прошение о разводе.

– Это интересно, – бормотал Пуаро, глядя в потолок. – Интересно.

Ван Алдин бросил на него быстрый взгляд и продолжил:

– Я объяснил ей, что в данной ситуации неразумно встречаться с графом. Думал, она согласилась со мной.

Магистрат деликатно откашлялся.

– Но, согласно этому письму… – начал он.

Ван Алдин крепко сжал челюсти.

– Знаю. Чертова мясорубка вышла. Как это ни неприятно, надо смотреть фактам в лицо. Не вызывает сомнений, что Руфь договорилась встретиться с графом в Париже. После нашего разговора она, видимо, объяснила графу, что он должен быть осторожным.

– Йерские острова, – задумчиво произнес комиссар, – спокойное и идиллическое местечко.

Ван Алдин покачал головой.

– Мой Бог! Как могла Руфь оказаться такой дурой! – в отчаянии вскричал он. – И что это он там болтает насчет книги о камнях? Мне кажется, прежде всего надо обратить внимание на рубины.

– Есть несколько очень известных рубинов, – заметил Пуаро. – Когда-то они украшали корону российских монархов. Они уникальны, и каждый из них – легенда. Говорят, недавно их приобрел американец. Мы не ошибаемся, месье, предположив, что это вы?

– Да, – подтвердил Ван Алдин, – я купил их в Париже дней десять назад.

– Простите, месье, но как долго шли переговоры об этой покупке?

– Чуть более двух месяцев. А что?

– Подобные вещи быстро становятся известными, – сказал Пуаро. – Обычно по следам таких камней идет целая толпа.

Лицо Ван Алдина исказилось болью.

– Помню, – горестно сказал он, – я еще пошутил, когда дарил Руфи эти камни. Я сказал, чтобы она не брала их с собой на Ривьеру, ибо не хочу видеть ее убитой и ограбленной. Господи! Разве я мог предположить, что это окажется правдой?

Наступила сочувственная тишина. Потом снова заговорил Пуаро:

– Давайте расставим все факты по порядку. Согласно нашей версии, граф де ла Роше знал, что вы купили эти камни. Весьма примитивным способом он уговорил вашу дочь взять их с собой. Значит, Мейсон видела в Париже именно его.

Все дружно закивали.

– Мадам удивилась, увидев его, но он быстро все уладил: Мейсон была убрана с дороги. Мы знаем от проводника, что он приготовил постель в одном купе, но не заходил во второе, а там мог находиться граф.

Никто не знал о том, что он в поезде, кроме мадам.

Он был осторожен, поэтому-то служанка и не видела его лица. Она смогла лишь заметить, что он высок и темноволос. Но таких миллионы. Они одни, поезд летит в ночи. Все просто: ни сопротивления, ни крика, ведь это был мужчина, который, как она думала, любит ее.

Он деликатно обратился к Ван Алдину:

– Смерть, месье, произошла мгновенно. Граф взял шкатулку с драгоценностями. Вскоре после этого поезд прибыл в Лион.

Месье Карре почесал подбородок.

– Похоже. Проводник ничего не видел. Граф мог выйти из поезда незамеченным. Потом он мог спокойно вернуться в Париж, мог уехать куда угодно, рассчитывая, что преступление расценят как обычный дорожный грабеж. Письмо, которое мы нашли в сумочке мадам, граф не заметил.

– Это было опрометчиво с его стороны – не проверить сумочку, – заметил комиссар.

– Уверен, он думал, что мадам уничтожила письмо. Хранить его, простите, месье, было неблагоразумно.

– И кроме того, – пробормотал Пуаро, – странно, что граф не предвидел этого.

– Вы имеете в виду…

– Я имею в виду, что все мы едины в одном: граф жил за счет женщин. И зная женщин так, как знал их он, он не предусмотрел, что мадам могла хранить его письмо?

– Да, да, – неуверенно сказал» магистрат, – в этом что-то есть. Но в такие моменты, знаете ли, человек не владеет собой. Он не способен хладнокровно рассуждать. Mon Dieu! – с чувством закивал он, – если бы наши преступники размышляли и руководствовались разумом, как бы мы ловили их?

Пуаро улыбнулся про себя.

– Все ясно, – продолжал месье Карре, – но доказать это будет нелегко. Граф – скользкий субъект, и пока служанка не опознает его…

– Что вряд ли произойдет, – вставил Пуаро.

– Да, конечно, – магистрат почесал затылок, – это будет трудно.

– Если он действительно совершил преступление… – начал Пуаро, но месье Кау перебил его:

– Если? Вы сказали «если»?