Тайна «Голубого поезда»

— Поразительные люди эти американцы, — заметила Мирей. — Что-то непохоже, чтобы жена так уж тебя любила.

— Итак, — заключил Дерек, — что же нам делать?

Она вопросительно посмотрела на него. Он подошел к ней и взял за руки.

— Ты же останешься со мной?

— Что ты имеешь в виду? После того, как…

— Вот именно. После того, как кредиторы набросятся на меня, как волки. Я ужасно люблю тебя, Мирей. Ты же не бросишь меня в беде?

Она освободила руки резким движением.

— Ты же знаешь, Дерек, я обожаю тебя.

Он уловил нотку неискренности в ее голосе.

— Вот оно, значит, как! Крысы бегут с тонущего корабля!

— Ах, Дерек!

— Давай начистоту, — резко потребовал он. — Ты бросишь меня, так?

Она пожала плечами.

— Я обожаю тебя, mon ami, я действительно обожаю тебя. Ты очень мил, un beau garçon[4], но n’est pas pratigue[5].

— Ты можешь принадлежать только богачу, да? В этом дело?

— Можешь говорить, что тебе нравится, — Мирей откинулась на подушки, — но я все равно обожаю тебя, Дерек.

Он повернулся к ней спиной и стал смотреть в окно. Танцовщица приподнялась на локте и с любопытством наблюдала за ним.

— О чем ты думаешь, mon ami?

Он обернулся, посмотрел на нее и странно улыбнулся, отчего она вдруг почувствовала себя несколько неловко.

— Представь себе, я думал о женщине, моя дорогая.

— О женщине, да?

Мирей вдруг вздумалось ревновать.

— Ты думаешь о другой женщине? Да?

— О, можешь не беспокоиться. Это просто воображаемый портрет. «Портрет леди с серыми глазами».

— Когда ты ее встретил? — резко спросила Мирей.

Дерек Кеттеринг рассмеялся — немного насмешливо и иронически.

— Я столкнулся с ней в коридоре отеля «Савой».

— Ну и что? Что она сказала?

— Насколько я помню, я извинился, а она улыбнулась и сказала: «не стоит беспокоиться» или что-то в этом роде.

— А затем? — настаивала танцовщица.

Кеттеринг пожал плечами.

— А затем — ничего. Инцидент был исчерпан.

— Я ничего не понимаю из того, что ты говоришь, — объявила танцовщица.

— «Портрет леди с серыми глазами», — задумчиво пробормотал Дерек Кеттеринг. — Наверняка я больше никогда ее не увижу.

— Почему?

— Она может принести мне несчастье. Женщины приносят несчастье.

Мирей соскользнула с дивана, подошла к Дереку и положила длинную гибкую руку ему на плечо.

— Ты глупыш, Дерек, — прошептала она. — Боже мой, какой же ты глупыш. Ты bien garçon[6], и я обожаю тебя, но я не создана для бедности — нет, я решительно не создана для бедности. Теперь послушай меня: все очень просто. Ты должен помириться со своей женой.

— Боюсь, это практически невозможно, — сухо возразил Дерек.

— Что ты говоришь? Не понимаю.

— Ван Альдин, моя дорогая, не такой человек, чтобы его можно было заставить отступиться от задуманного.

— Я слышала о нем. Он очень богат, да? Чуть ли не самый богатый человек в Америке. Несколько дней назад он купил в Париже самый прекрасный рубин на свете — «Сердце огня». Кажется, так он называется.

Кеттеринг молчал. Танцовщица мечтательно продолжала:

— Это чудесный камень, который должен принадлежать женщине, подобной мне. Я люблю драгоценности, Дерек. Они так много значат для меня. Ах! Носить рубин, подобный «Сердцу огня»!

Она вздохнула и вновь стала практичной.

— Тебе этого не понять, Дерек. Ты всего лишь мужчина. Ван Альдин наверняка подарит этот рубин своей дочери. Она ведь его единственное дитя?

— Да.

— Значит, после его смерти она унаследует все его состояние. Она будет богатой женщиной.

— Она уже богата, — сухо заметил Дерек. — Он выделил ей к свадьбе пару миллионов.

— Пару миллионов! Но это же ужасно много! А если она вдруг умрет? Все перейдет к тебе?

— Да, именно так и будет, — медленно проговорил Дерек. — Насколько я знаю, она не составляла завещания.

— Mon dieu[7]. Если бы она умерла, какой бы это был выход!

После некоторого замешательства Дерек Кеттеринг искренне рассмеялся.

— Мне нравится твой простой практичный ум, Мирей, но боюсь, что желание твое неисполнимо. У моей жены прекрасное здоровье.

— Eh bien![8] — промолвила Мирей, — но бывают же несчастные случаи.

Он гневно взглянул на нее, но промолчал.

— Конечно, mon ami, — продолжала она, — ты прав, нам следует думать о более реальном. Слушай, Дерек, со всякими мыслями о разводе нужно покончить раз и навсегда. Твоя жена сама должна от них отказаться.

— А если она не захочет?

Глаза танцовщицы превратились в щелочки.

— Мне кажется, она захочет, мой друг. Она из тех, кто не очень жаждет публичного скандала. Ей бы не очень понравилось, если бы ее друзья прочли в газетах о некоторых ее похождениях.

— Что ты имеешь в виду? — резко спросил Кеттеринг.

Мирей засмеялась, запрокинув голову.

— Parbleu[9]. Я имею в виду ее связь с господином, именующим себя графом де ла Рош. Мне все о нем известно. Я, если ты помнишь, парижанка. Он был любовником твоей жены еще до замужества, ведь это так?

Кеттеринг в ярости схватил ее за плечи.

— Это наглая ложь! — закричал он. — И не забывай, прошу тебя, что ты говоришь все-таки о моей жене!

Мирей поняла, что зашла слишком далеко.