Тайна японской шкатулки

– Вот тут как раз никакой странности я не вижу. Протон – это устойчивая, положительно заряженная элементарная частица. Мой попугай, должен заметить, тоже весьма положительно заряжен. Странным кажется мне другое… – старик покачал головой. – То, что ты так легко узнал о нём, ведь Протоша сейчас за несколько сотен метров отсюда!

– Эх, Андрей Палыч, если бы я со всеми вопросами так легко справлялся…

– Удивительно, просто удивительно… – пробормотал старик.

Головинский жил в двухэтажном доме в северной части города. Дом этот был построен на двух хозяев, в одной части с отдельным входом обитал сам Андрей Павлович, а в другой – семья его сестры Ольги. Ёлка – так он её звал.

– Живём одним домом в буквальном смысле, – улыбнулся Головинский, ведя Софью и Мишку через просторные двор. – Очень дружно. Младшие Ёлкины внуки постоянно у меня, затейники. Но сейчас в доме пусто, Ёлочка с семейством укатила в горы. Они все заядлые лыжники.

– А я её помню! – сказала бабушка. – Смешливая девчонка была.

– Она и сейчас такая, хохотушка и говорушка. Очень она мне после Надюшиного ухода помогла… – по лицу старика пробежала тень.

– Мы с Надей переписывались первое время после вашей женитьбы, но недолго, к сожалению…

– А я знаю, у нас ведь с ней секретов друг от друга не было… – старик оглянулся на Мишку. – Твоя бабушка и моя жена были подругами. Они вместе приехали в Севастополь из вашего города, но вот вернулась Софья Михайловна домой уже одна. Надюша осталась со мной. На тридцать счастливых лет…

– Я не знал… – Миша покачал головой.

– О Надином уходе мне сообщил Александр Белов, тоже из нашей группы, помните такого, Андрей Павлович? – спросила бабушка.

– Да, конечно. У нас с Сашей был один совместный проект… Я ему и сказал про Надю. Но не сразу. Сразу не мог…

– Я понимаю…

– Ну что ж, – Головинский выдохнул и, шагнув на последнюю ступеньку крыльца, широко распахнул входную дверь, – прошу в дом! Протон, встречай гостей!

И Протон встретил. Откуда-то из глубины дома послышался звучный мужской бас, поющий песню:

– Вдоль по Питерской, по Тверской-Ямской, с колокольчиком едет миленький, да сам на троечке…

А вскоре показался и сам певец. Он влетел в прихожую, неистово размахивая серыми крыльями, и, облетев круг над восхищёнными зрителями и слушателями, стремительно спикировал на Сонино плечо. Бабушка замерла, боясь пошевельнуться.

А песня тут же сменилась другой:

– Окрасился месяц багрянцем, где волны шумели у скал. Поедем, красотка, кататься, давно я тебя поджидал!

– Не откажусь, – не растерялась бабушка.

– Протон, не хулигань! – строго сказал Головинский.

– Ой, мороз, моро-о-оз, не морозь меня, не мороз-о-озь меня-а-а-а, моего-о-о коня-я-я! – поменяв тембр голоса на звонкий мальчишеский, пропел попугай. Затем он взмахнул крыльями, заставив бабушку зажмуриться, и перелетел на плечо хозяина. Там репертуар опять сменился. Заглядывая старику в лицо, попугай пропел: – Чёрный ворон, что ты вьёшься над моею головой? Ты добычи не добьёшься, чёрный ворон, я не твой!

– Вот я тебе дам чёрного ворона! – грозно сказал Головинский под весёлый смех гостей. А потом и сам улыбнулся: – Я же говорил, наш Протон положительно заряжен.

– Это жако, да? – спросил Мишка, который прежде не видел вблизи таких больших попугаев. – Классный какой!

– Жако бурохвостый, – уточнил профессор. – Самый умный из породы жако.

– А кто у вас любитель русских песен? – спросила бабушка Соня.

– Моя племяшка Нина, Олина дочь. Она в народном хоре «Жаворонки» поёт. Время от времени на репетиции хор у нас собирается, места-то в доме навалом. И вот вам результат!

– Прекрасный результат, я считаю! – заявил Мишка. – Вот бы Шурку сюда! Это моя средняя сестра, – пояснил он Головинскому. – Она тоже певица, только другие песни поёт. Особенно тяжёлый рок любит…

– Да, вот рока нам как раз и не хватало, – усмехнулся старик.

– А ваш Протоша говорить не может, только поёт?

– Да всё он у нас может! – махнул рукой Головинский. – Только не хочет. Ну, солист больших и малых театров, показывай гостям дом!

Протон взмахнул крыльями и, затянув «Вдоль да по речке, вдоль да по Казанке серый селезень плывет», полетел вперёд. Все двинулись за ним.

Экскурсия закончилась на втором этаже, в просторной и очень светлой комнате с огромным окном.

Вид из этого окна открывался потрясающий!

– Море! – воскликнул Мишка.

– С тобой не поспоришь, – улыбнулся хозяин.

– И такая красота – каждый день!

– Когда каждый, то уже и не замечаешь, что красота…

– Ну нет, я бы замечал! – убеждённо сказал Мишка.

– И опять не буду с тобой спорить, ибо только время сможет показать, кто из нас прав. Вот поступишь в Нахимовское училище, через годик и посмотрим… – Головинский указал на диван. – Присаживайтесь, друзья мои. А я пойду пока чайник поставлю. Протоша, развлекай гостей!