Тайна императорской канцелярии

– Ага, – несколько растерянно произнёс он, опуская его на дно лодки, – вот значит как. Что ж, значит, слегка переборщил…

– Ты что же с той лодкой-то сотворил? – поинтересовался я.

– Гранату к мотору привязал! – озадаченно почесал Михаил затылок. Думал, она только хода их лишит.

– Гранату!? – удивлению моему не было предела. Откуда у тебя граната взялась?

– Да, – вяло взмахнул он рукой, – ты же сам мне о ней и рассказал.

– Ты с ума сошёл! – постучал я себе пальцем по виску. Никогда ни о чём подобном я тебе не говорил!

– Как не говорил? Упомянул о каком-то тайнике в доме Бирюка?

– Помню, – не стал отпираться я, – но что с того? К тому же я просто пересказал слова той женщины, у которой мы брали молоко. А она вообще говорила о делах чуть ли не военных лет…

– Вот, вот, – с готовностью закивал Михаил, – с того-то рассказа всё и пошло. Я как его услышал, так и принялся размышлять над тем, где бы мог такого рода тайник располагаться. Так завёлся, что аж чесотка началась.

– И что, неужели догадался?

– Догадался, вернее вспомнил. В своё время отец мне тоже рассказывал кое-что о своей юности и упоминал о том, что с четырнадцати лет работал помощником у деревенского печника. Он часто этот момент своей жизни вспоминал, то и дело рассказывал, как устроена классическая русская печь, и чем она, допустим, отличается от той же примитивной плиты-лежанки.

– Ты мне мозги не компостируй! – раздраженно прервал я его. Причём здесь какие-то печи и плиты?

– Я про то и говорю. Когда ты сказал о том, что тайник невозможно обнаружить, пока стоит сам дом, я вдруг вспомнил о таком хитром местечке, находящемся в основании каждой большой печки! Оно у печников называется «занорыш»! Такая специальная полость, которая монтируется под основной топкой. Оттуда идёт узкий воздуховод, который поддерживает нужный режим тяги в трубе.

– Что с того?

– Вот я и решил, что если где и был такой тайник, то он был устроен именно там. Ведь даже если дом сгорит, то печь-то всё равно остаётся. А до самого «занорыша» можно добраться только в том случае, если всю печку разобрать до основания!

– И ты решил, проверить свою догадку?

– Вот именно! Воспользовался тем, что здесь дом необычно поставлен. Спустился в хлев и молотком элементарно простучал основание карабасовой печи.

– Нашёл?

– А то! Практически с первого раза. Ну и пока в доме никого не было, решил туда пробиться. Подумал, может быть там что-то на самом деле спрятано? Печь, я конечно, не сносил, но аккуратно выдолбил ломом замковый камень, да руку туда по плечо и засунул.

– И что же нашёл?

– Вот то самое и обнаружил. Действовал на ощупь и вначале никак не мог понять, что же нащупал. А потом вытащил несколько боевых частей от немецких гранат. Помнишь, у них были такие, на длинной деревянной ручке.

– Ну, как же, – подтвердил я, – в кино сто раз видел!

– А когда я их вытаскивал, то они были без ручек, словно консервные банки с дырками. Я поначалу даже не понял, что именно отыскал. Сообразил только потом, когда маркировку прочитал.

– Выходит, они там прекрасно сохранились…

– Ещё как, словно новенькие. Да и что с ними могло случиться в сухом-то месте? Так вот, когда я понял, что это ручные гранаты, то решил, что нам они будут совсем нелишними. Всё же мы собирались за золотишком…, да и вообще показалось необходимым малость вооружиться. Но сами по себе жестянки с тротилом никакого интереса для нас не представляли. К ним требовались ещё ручки с запалами. Но сколько я не старался, нащупать их не мог. Долбить же основание печи и дальше попросту опасался.

– И как же вышел из положения?

– Да очень просто. Сбегал за фонарём и насколько мог, осветил пространство под печью. Несколько рукояток действительно увидел, но они лежали вне досягаемости. Пришлось сделать крючок из проволоки и с большим трудом подтащить к дырке хотя бы одну из них. Вот так граната у меня и появилась. Хоть одна, зато в сборе!

– Где же ты её прятал, пока мы землю копали?

– За поясом. Сзади держал, под рубашкой!

– То-то я всё думал, почему ты не раздеваешься во время работы! Вот оказывается почему.

За разговорами мы и не заметили, как оказались вблизи острова.

– Причаливай скорее, – встрепенулся Воркунов, – как бы сабельку мою не позабыть.

– Кто о чём, – подумалось мне, – а вшивый о бане. У нас полный провал и катастрофа, а он о ржавой железке беспокоится!

Вылезать я не стал, держал лодку возле берега. Михаил же резво носился по бугру, торопливо собирая разбросанные вокруг раскопа вещи. Похватав всё, вплоть до обломка лопаты, он без разбора вывалил всё имущество на днище и прыгнул на сиденье сам.

– Всё, погнали отсюда, – подхватил он брошенный накануне шест, – пока нас здесь не застукали!

Я оттолкнулся лопатой от берега и, сколько хватало сил быстро, повёл лодочку к берегу. Довольно удачно сманеврировав, мы подогнали ялик к пристани, и закачались на посвежевшей волне буквально в метре от причального брёвна.