Тайна испанского манускрипта

– Молли, всё в порядке! – крикнул капитан Перэ, его голос вдруг приобрёл силу и властность. – Ты мне нужна! Принеси холодной воды, рому и чистые полотенца в комнату для гостей. И позови ко мне Катрин.

Капитан Перэ преображался на глазах: он словно стал ещё выше ростом, осанистее, шагал уверенно и хлопал в ладоши, подгоняя слуг. Чернокожая Молли стремглав побежала на кухню. Капитан Перэ пошёл по коридору широким шагом, показывая Платону, куда нести раненого. За ними шли доктор и мистер Трелони. Матросы остались в прихожей. Ганн опустился на корточки у стены и безвольно свесил голову на грудь.

Капитана положили на кровать, доктор Легг проверил его пульс. Капитан был мертвенно бледен, пульс – слабый, едва слышный, и доктор, холодея от ужаса, даже подумал на мгновение, что сердце капитана перестало биться. Вскоре принесли воды и рому. Доктор обнажил капитану грудь, промыл раны ромом и осмотрел. Сказал негромко:

– Рана сквозная. Это хорошо. Я не уверен, что смог бы сейчас достать пулю.

– А сердце? – спросил сквайр.

– Пуля прошла между третьим и четвертым рёбрами, – ответил доктор и встал. – Но сердце не задето, иначе капитан уже бы умер. Лёгкое тоже, я думаю, не задето. По крайней мере, симптомов этого нет – ни кровохарканья, ни пузырьков воздуха из раны… Сейчас самое главное: предотвратить воспалительный процесс и неизбежное его следствие – лихорадку. Джордж, мне надо на корабль за моими средствами! Я скоро вернусь.

Доктор и Платон положили капитана на бок, при этом тот испустил лёгкий стон, чем очень обрадовал мужчин. В комнату вошла девушка. Она испуганно глянула на незнакомцев, и взгляд её остановился на раненом.

– Это Катрин, моя дочь, – пророкотал капитан Перэ. – Она будет ухаживать за вашим капитаном. Опыт у неё есть.

Девушка кивнула и подошла к постели. У неё, как и у капитана Перэ, были пышные рыжеватые волосы. И вообще, они удивительно походили друг на друга – отец и дочь. Только это и успели понять джентльмены, им было сейчас не до женской красоты. Они вышли из комнаты вместе с хозяином. С капитаном остался Платон: он никуда не пошёл, а сел на корточки в углу и стал смотреть, что делает девушка.

В прихожей сквайр спросил Ганна, отойдя с ним в сторону:

– Ганн, вы хорошо знаете хозяина дома?

– Да, я служил у него на корабле. Он хороший человек. И обязан мне жизнью.

– Я попрошу вас остаться здесь. Вдруг понадобиться ваша помощь.

Ганн согласно кивнул.

И отряд, сопровождаемый слугами капитана Перэ, спешным порядком направился на корабль.

…каждый медик знает, что антисептика имеет лечебное значение и направлена на борьбу с бактериями, уже внедрившимися в рану. В неё входит обширный ряд мероприятий, таких как: отток из раны инфицированного содержимого и тем самым её очищение от микробов и продуктов распада тканей, а также применение антибиотиков и сывороток-антитоксинов.

Каждый медик знает, что асептика имеет профилактическое значение. Её основной закон, как известно, формулируется так: всё, что приходит в соприкосновение с раной, должно быть стерильно. Однако в ХVIII в. таких понятий, как антисептика, асептика, микробы, токсины, стерильность и антибиотики ещё не было. Зато были всевозможные послеоперационные осложнения: послеоперационная рожа, госпитальная гангрена и заражение крови – сепсис. Эти осложнения принимали порой такой массовый характер, что вынуждали временно прекращать хирургическую практику в больницах.

Конечно, у каждого врача во все времена был свой собственный метод лечения раненых. Доктор Легг, попав на шхуну, тут же бросился к своему рундуку, где у него лежали всякие лекарства. Загрузив полную сумку препаратами, он, вместе с мистером Трелони, бросился обратно.

Весть о ранении капитана взбудоражила экипаж, а штурмана Пендайса потрясла необычайно: он застыл на палубе, серые глаза его остекленели, а массивная челюсть отвисла. Он долго стоял так в задумчивости, вспоминая свой давний разговор с капитаном, и его рука неосознанно теребила и выкручивала серьгу в ухе.

****