Тайна исповеди

Так часто бывает — спасаешь кого-то, а заодно, или даже главным образом — себя. А спасти всех — не получается, ну разве только в голливудских фильмах.

И вот наконец я в городе. Какое это было на тот момент щастье — добраться до, кому он нужен, Кривого Рога! Париж так не обрадует, как это захолустье, когда в него попадаешь из мертвой снежной пустыни… Но это еще не всё, пока что спасен был только один человек — залетный немец. А мне из города Zero выбраться было сложнее! Я всё еще оставался в ловушке! Поскольку оказалось, что не только самолеты застряли в этом проклятом месте, — но и поезда с местного вокзала не отправлялись никуда! Как будто вернулась молодость дорогого мне покойника, к которому я мчался, чтоб проводить его в последний путь, вернулась со всей разрухой и мерзостью запустения времен Гражданской войны… (Никто не знал тогда, что это сигнал и знак, и предупреждение — о том, что скоро настанет новая разруха! Разруха 2.0. По крайней мере в тех краях, ну для начала — в тех.) Там, на холодном вокзале, в городке, из которого поди еще выберись во внешний мир, да к тому ж он еще и иностранным стал, я подумал, что Москва — не самая выигрышная точка для наблюдения за трагедией, то есть за развалом великой империи. Из столицы СССР не видны были живописные детали вот этой катастрофы.

Что мне было делать? Я ходил по вокзалу и по площади, смотрел по сторонам, мечтая о том, чтоб мне выпал какой-то шанс. Я как будто оказался внутри какого-то фантастического рассказа не Грэхема, но Александра Грина. И в какой-то счастливый миг я увидел проблеск надежды — в виде старинного битого «жигуля», может, из самых первых, собранных еще из итальянских деталей. Возле этого предмета антиквариата стояли два весьма подозрительных типа, потрепанные жизнью и — с виду — сильно пьющие.

— И что вы тут торчите? Седока ищете?

— А тебе куда ехать?

— У Макеевку.

— Ого!

Старший назвал цену. Я пожал плечами. А потом, не понимая, дорого это или нет, кивнул, соглашаясь. Мужики — оба — довольно улыбнулись.

— Токо у нас бензина в баке литра два, наверно.

— До Макеевки, пожалуй, не хватит. Так заедем на заправку! Зальемся!

— Так они закрыты все, бензина ж нету.

— И что делать?

— А мы заедем к ребятам, тут не очень далеко, и там зальем полный бак. У них бочка в гараже припасена.

Я вздохнул. Скорей всего, это кидняк. Дай этим романтикам с большой дороги денег, отправь их за бензином — и… Поехать с ними в мутные криворожские трущобы — вариант не лучше; там, гляди, и бритвой по горлу… Но всё же просто кинуть или прям зарезать — это две большие разницы. Мне казалось, тогда, что убить человека — это страшная вещь, на которую мало кто отважится.

Я болтал с теми незнакомцами, которые, похоже, убивают путешественников и после продают на базаре чебуреки из человечины… Кого это ужаснет? Вон Голодомор же не задевает пипл. Ну было — и было, мало ли…

И тут к нам подходит симпатичная пара — длинный тощий парень, как потом выяснилось, начинающий кооперативщик, и с ним красавица на каблуках — жена этого юного бизнесмена.

— Можно, мы с вами?

— А вам куда? — спросил я.

— Да все равно, лишь бы оттуда поезда ходили в сторону цивилизации. Туда, где не такая разруха.

— Ты уверен, что хочешь путешествовать в таком составе? С красавицей? — пытался отговорить его я. Но ему надо было скорей к своим ларькам, любой ценой… Я понимал, что шанс добраться до какого-нибудь места, в котором жизнь не угасла окончательно, — был, хоть и небольшой. Я честно/безуспешно отговаривал кооперативщика, но все-таки рад был подкреплению: махновцев двое, и нас двое! Так-то оно лучше.

И вот пара бедных, плохо одетых бандитов повезла нас в трущобы, где мы под бешеный собачий брех — «и лают псы до рвоты» — таки залили полный бак! И, выехав из тех шанхаев — на что я надеялся не 100-процентно, — умчались в ночную заваленную снегом степь. Я дремал, укачанный мягкими жигулевскими подвесками.

Ровно в три часа ночи меня разбудил резкий звук — ну точно выстрел! Навскидку — автомат, одиночным.

— Началось… — подумал я без удивления, но с некоторой досадой. Но это было не то, что я подумал, а — другое: лопнула покрышка левого переднего.

— Ну, щас возня начнется, колесо менять, — подумал я, сладко зевая. Однако выяснилось, что запаску мои бандиты обменяли на пять кило сала еще осенью… Мы выскочили из машины, осмотрелись, слегка заляпали снег желтым, янтарным — и быстро залезли обратно. В салоне грелись впрок, наслаждаясь теплом напоследок — бензина оставалось всего-то литров 30. Поскольку мы знали, что у других его вовсе не было, помощи не ждали. Ниоткуда. А на дворе минус 25. Типа — путешествие в Антарктиду…