Тайна Холли

– Ты правильно поступил. Когда мы соберём побольше улик, я обсужу с Советом, что нам следует предпринять. – Лисса Кристалл указала на настенный календарь. Наверное, взгляд у меня был как у кролика в грозу, потому что она улыбнулась и продолжила: – Он выглядит как обычный календарь, его даже можно купить, но на самом деле это перечень всех действующих членов Совета и двух кандидатов на должности, которые освободятся в следующем году. Под фотографиями указаны имя и место, где можно найти того или иного члена Совета – всё замаскировано под сведения о фотографе.

– Можно? – спросил я и восхищённо пролистал календарь. Оборотня-дельфина, по-видимому, звали Фаррин Гарсия, жил он во Флориде.

– Он работает учителем в нашей школе во Флориде, – сказала Лисса Кристалл. – Хороший парень с оригинальным чувством юмора.

Кроме него, в календаре был лис с умными глазами, ворон, пчелиная матка, белохвостый олень, сокол и даже крыса… Неужели все они оборотни и члены Совета?! Я обнаружил под каждой фотографией поле, которое можно потереть, чтобы почувствовать запах изображённого на фотографии оборотня и получить важную информацию о нём. Пахучий календарь – непосвящённые покупатели-люди наверняка считали это забавным.

В этот момент мой телефон завибрировал – пришло новое сообщение. Я непроизвольно сунул руку в карман.

– Хорошего вечера, – торопливо попрощался я с Лиссой Кристалл, а она в ответ неожиданно пожелала мне скорейшего выздоровления – видимо, уже слышала о драке. – Ах да, у вас, случайно, не найдётся записки с образцом почерка Эндрю Миллинга? – спросил я. Нам пока так и не удалось определить, кому принадлежал тот клочок бумаги.

Мисс Кристалл с лёгким удивлением кивнула, порылась в папках и извлекла листок, на котором уверенным размашистым почерком было выведено несколько строк. Я сразу же увидел, что почерк тот же самый. Но как записка моего врага оказалась перед банком, который недавно ограбили?! Я уже ничего не понимал. К обычным ограблениям Миллинг уж точно отношения не имеет! Может, Брэндон что-нибудь сообразит, сейчас я ему всё расскажу.

Выйдя из кабинета, я сразу же открыл сообщение. Да, Эндрю Миллинг мне ответил. Меня снова охватила дрожь.

«Когда я успокоюсь? Когда они заплачут, как плакал я. Великий день настанет, Караг! И тогда ты поплатишься за то, что выбрал не ту сторону. А может, и раньше. Гораздо раньше».

– Это мы ещё увидим, – пробормотал я, сжимая телефон пальцами, на которых выросли когти.

Когда во вторник утром мы собрались в человеческую школу, где находилась Холли, я чувствовал себя уже значительно лучше – по крайней мере, физически. Перепрыгивая через две ступеньки, я сбежал по лестнице в вестибюль и озадаченно остановился. Одна из картин миссис Паркер выглядела как-то иначе, чем обычно. Я присмотрелся повнимательнее и рассмеялся. Кто-то слегка изменил мопса в жемчужном ожерелье, который развалился на красном бархатном диване. Теперь на коврике перед ним красовалась собачья кучка, от которой шёл пар. Мопс сжимал в лапе огромный бокал пива и совал туда язык – выглядело довольно противно. Кроме того, теперь его держал на поводке очень убедительно нарисованный зомби.

Рядом со мной появился Генри и замер в изумлении:

– Вау, миссис Паркер вся изойдётся от лая, когда это увидит! Не знаете, кто это сделал?

– Думаю, что Фрэнки, – сказал я. Наш оборотень-выдра любил обидно подшутить над другими.

– Нет, я тут ни при чём. – Фрэнки оказался тут как тут и тоже залюбовался новой стенной декорацией. – Я бы так хорошо не сумел.

Вскоре перед картиной столпилось столько учеников, что весть об испорченном рисунке докатилась до учителей, и Тео помог воющей от ярости миссис Паркер снять картину. Ура! Огромное спасибо неизвестному.

Я с усмешкой оглянулся на третью участницу нашей экспедиции – упитанную Берту, в своём красно-жёлтом пуховике напоминающую одного из тех нахохлившихся птенцов, которых люди называли красноголовыми пирангами. Она недавно побывала в парикмахерской и теперь ходила с короткой спортивной стрижкой.

– А гризли ты наполовину лысый? – с любопытством спросил Генри, наш оборотень-лягушка.

У Берты был несчастный вид.

– Надеюсь, что нет – эта дура парикмахерша всегда состригает больше, чем надо!

– Билл Зорки побрился наголо – и всё равно в волчьем обличье у него нормальная шерсть, – утешил я её. – Ну что, выдвигаемся?

Тео уже ждал в машине. Во время поездки мы молчали – все немного волновались. Я молчал потому, что с этой школой у меня были связаны неприятные воспоминания, Берта – потому, что то и дело огорчённо разглядывала в зеркальце свою причёску, а Генри просто укачивало в машине.

– Слушай, Берта, как ты думаешь: почему мистер Гудфеллоу вчера утром так вышел из себя? – спросил я, чтобы её отвлечь.

Она наконец-то убрала зеркальце: