Тайна Клумбер-холла

Последняя фраза ускользнула от ушей капрала Руфуса Смита; стоило мне махнуть рукой в сторону главных ворот, как он тут же сорвался с места и припустил в указанном направлении.

Его способ передвижения был самым оригинальным из всех, что мне когда-либо приходилось видеть, ибо, сделав полдюжины шагов, он умудрялся поставить правую стопу на землю лишь единожды и с явным затруднением, в то время как другая его конечность совершала невероятные по силе толчки, что позволяло ему передвигаться с изумительной скоростью.

Я был так поражен увиденным, что стоял на дороге и глазел на гротескную фигуру. Вдруг меня осенило, что встреча этого несдержанного на язык человека с раздражительным и вспыльчивым генералом может иметь серьезные последствия. И я тотчас же поспешил за ним следом, а он всё несся, пританцовывая, похожий на большую неуклюжую птицу, так что я догнал его лишь у главных ворот. Капрал стоял, вцепившись руками в железную решетку и всматривался вдаль. На расстоянии можно было различить темный экипаж, стоявший на подъездной аллее.

– Этот хитрый старый шакал, – проговорил капрал, оглянувшись на меня и мотнув головой в направлении Клумбер-холла. – Хитрая старая собака. Это его бунгало вон там, среди деревьев?

– Это его дом, – ответил я, – но я бы советовал вам перейти на более цивилизованный язык, если вы намереваетесь говорить с генералом. Он не потерпит всяких глупостей.

– Здесь вы правы. Он всегда был крепким орешком. Но не он ли это идет сюда по подъездной аллее?

Я взглянул в указанном направлении и убедился, что то действительно был генерал, либо увидевший нас, либо привлеченный нашими голосами, и теперь спешивший сюда. По мере приближения он то и дело останавливался и пытался разглядеть нас сквозь протянувшиеся от деревьев длинные тени, и как будто не мог окончательно определиться, стоит подходить или нет.

– Он производит разведку! – прошептал мой спутник, издав хриплый довольный смешок. – Он боится… и я знаю, чего он боится. Он не позволит заманить себя в ловушку, старый жук! Всё время настороже, точно муха, уж будьте уверены!

Затем мой собеседник внезапно привстал на цыпочки и принялся махать рукой, просунутой через решетку ограды.

– Ну идите же сюда, мой доблестный командир! – закричал он во всю мощь своих легких. – Идите же! На горизонте чисто, врагов не видать!

Это фамильярное обращение произвело на генерала успокаивающее действие, ибо он направился прямо к нам. Судя по краске, залившей его лицо, гнев его достиг критической отметки.

– Что такое, это вы здесь, мистер Уэст? – сказал он, разглядев меня. – Что вам нужно, и почему вы привели с собой этого малого?

– Я не приводил его с собой, сэр, – ответил я, придя в негодование при мысли о том, что должен нести ответственность за присутствие рядом с собой этого бродяги с сомнительной репутацией. – Я обнаружил его здесь, на дороге, а поскольку он намеревался направиться к вам, я показал ему, как к вам пройти. Я и сам о нем ничего не знаю.

– Ну, так что вам от меня угодно? – сурово осведомился генерал, обращаясь к моему спутнику.

– С вашего позволения, сэр, – жалобным голосом заговорил бывший капрал и прикоснулся к своей шапке из кротового меха смиренным жестом, являвшим собой разительный контраст с его прежней грубовато-независимой манерой держаться. – Я старый артиллерист, посвятивший жизнь службе у Ее Величества, сэр, и я столько о вас слышал, когда еще был в Индии, что подумал: быть может, вы возьмете меня в услужение в качестве грума или садовника, или предоставите мне любое другое место, которое окажется у вас вакантным.

– Мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь, старина, – с достоинством ответствовал старый солдат.

– Тогда вы могли бы дать мне немного денег, чтобы поддержать меня, – продолжал раболепствующий нищий. – Вы же не позволите старому товарищу сбиться с пути из-за каких-то нескольких рупий? Я был в отряде Сейла в Ущельях, и я принимал участие во втором взятии Кабула.

Генерал Хэзерстоун обратил на просителя свой пронзительный взгляд, но остался глух к его мольбе.

– Я был вместе с вами в Газни, когда все стены рухнули в результате землетрясения, и когда мы обнаружили сорок тысяч афганцев на расстоянии орудийного выстрела от нас. Расспросите меня об этом эпизоде, и вы убедитесь, что я не лгу. Мы вместе прошли через всё это, когда были молоды, и вот теперь мы состарились, и вы живете в этом прекрасном бунгало, а я умираю от голода на улице. Не очень-то справедливо.

– Вы наглый мошенник, – сказал генерал. – Если бы вы были хорошим солдатом, вам не пришлось бы просить о помощи. Я не дам вам ни фартинга.

– Еще одно словечко, сэр, – вскричал бродяга, ибо генерал собрался уже уходить. – Я был в Терадском ущелье.

От этих слов старый солдат вздрогнул, как от револьверного выстрела.

– Что… что в-вы хотите сказать? – заикаясь, произнес он.

– Я был в Терадском ущелье, сэр, и я знал человека по имени Гхулаб-Шах.

Последнюю часть фразы бродяга прошелестел, понизив тон, и злобная усмешка заиграла на его губах.