Тайна Клумбер-холла

– Э, вы, западные ученые, здорово отстали от жизни, раз ничего не знаете о таких вещах, – заметил он. – В том, что материально и способствует созданию комфорта для тела, вы добились выдающихся успехов. Но что касается коварных сил природы и скрытых возможностей человеческого разума, – в этом вы, лучшие умы планеты, безнадежно отстаете от самого презренного индийского кули18. Бесчисленные поколения наших предков, любящих удобства и потребляющих в пищу мясные продукты, утвердили в нас господство животных инстинктов над инстинктами разумными. Тело, которое должно было бы служить простым орудием для удовлетворения потребностей души, ныне стало разрушающейся темницей, в которую эта душа заключена. У людей Востока душа и тело не связаны друг с другом так неразрывно, как у нас, и потому их разлучение в момент смерти происходит не столь болезненно.

– И всё же эта особенность в их строении как будто не приносит им заметной пользы, – недоверчиво заметил я.

– Эта особенность приносит им единственно пользу высшего знания, – отвечал генерал. – Если бы вы побывали в Индии, то, вероятно, первая же вещь, которая привлекла бы ваше внимание как своего рода забавное развлечение, – это то, что местные жители называют «фокус с манго». Вам, конечно же, приходилось об этом слышать или читать. Человек закапывает в землю семя манго и делает над ним пассы, пока из земли не появится росток, который постепенно покрывается листьями и плодами, – и всё это в течение получаса. На самом деле это никакой не фокус. Это сила разума. Люди на Востоке знают о движущих силах природы и природных процессах гораздо больше, нежели все эти ваши Тиндали19 и Гексли20, и они способны ускорить или замедлить природные процессы хитроумными средствами, о которых мы не имеем ни малейшего представления. Эти фокусники из низших каст – так они называются, – всего лишь грубые шарлатаны, но люди, которые находятся на более высоких ступенях развития, в своем знании сил природы отстоят от нас так же далеко, как мы отстоим от каких-нибудь готтентотов и жителей Патагонии.

– Вы так говорите, как будто хорошо знакомы со всем этим, – заметил я.

– Я испытал это на собственной шкуре, – отозвался он, – да еще таким образом, что не приведи господь кому-нибудь еще испытать нечто подобное. Но что касается одической силы, то вам и впрямь не мешало бы узнать о ней, ибо за ней великое будущее, и особенно в вашей профессии. Вы должны прочитать труд Рейхенбаха21 «Исследование магнетизма и жизненной энергии», а также «Письма о животном магнетизме» Грегори22. Эти труды, дополненные двадцатью семью афоризмами Месмера23 и трудами доктора Юстинуса Кернера24 из Вейнсберга, существенно расширили бы ваш кругозор.

Не особенно вдохновившись списком литературы, которую мне столь настойчиво рекомендовали прочесть, дабы я расширил кругозор в рамках моей же собственной профессии, я оставил данное заявление без комментариев и поднялся, намереваясь уходить. Перед уходом я еще раз проверил пульс пациента и констатировал, что симптомы лихорадки непостижимым образом полностью исчезли, так же внезапно, как и появились, – весьма характерная особенность заболеваний типа малярии.

Я повернулся к генералу, чтобы поздравить его с выздоровлением, одновременно потянувшись за перчатками, лежащими на столе, и в результате вместе с перчатками прихватил край полотняного покрывала, наброшенного на некий странный предмет в центре стола.

Я мог и не заметить того, что сделал, если бы не увидел свирепый взгляд, который метнул в меня больной, и не услышал сорвавшееся с его губ раздраженное восклицание. Я тотчас же обернулся и поспешно набросил соскользнувшее покрывало обратно, даже не успев толком разглядеть предмет, скрывавшийся под ним. По первому впечатлению эта штука более всего напоминала свадебный торт.

– Всё в порядке, доктор, – добродушно произнес генерал, осознав, по-видимому, что проступок мой был непреднамеренным. – У меня нет никаких причин, чтобы не позволять вам на это взглянуть, – с этими словами он протянул руку и вторично сорвал полотняное покрывало.

То, что я поначалу принял за свадебный торт, в действительности оказалось искусно выполненным макетом, представляющим собой цепь величественных гор, чьи покрытые снегом вершины и впрямь чем-то напоминали засахаренные остроконечные башенки и минареты.

– Это Гималаи, или, точнее, их Суринамский отрог, – пояснил генерал. – Здесь показаны основные переходы и ущелья между Индией и Афганистаном. Великолепный макет. Эта область представляет для меня особенный интерес, поскольку именно здесь разворачивались военные действия в ходе моей первой кампании. Вот перевал напротив Калабаха и долина Тхал, куда летом 1841 года я ввел войска для охраны продовольственных колонн и поддержания порядка среди африди. Это была не синекура, уверяю вас.

– А вот это, – сказал я, указав на кроваво-красную точку с одной из сторон перевала, о котором говорил генерал, – место действия сражения, в котором вы участвовали.