Тайна Клумбер-холла

– Вы извлечете из этого много пользы, – медленно произнес он, продолжая удерживать мою руку и глядя мне в глаза серьезно и печально. – Вы должны помнить: то, что случится в будущем, не обязательно является злом только потому, что оно не укладывается в ваши предвзятые представления о добре. Не судите опрометчиво. Существуют определенные законы, исполнять которые следует неукоснительно, чего бы это ни стоило. Законы эти в действии могут показаться вам суровыми и даже жестокими, но они не идут ни в какое сравнение с ужасным прецедентом, могущим повлечь за собой тяжелые последствия, что необходимо пресекать в корне. Мы никогда не причиним вреда ни быку, ни барану, но человек, чьи руки запятнаны кровью высочайшего, жить не должен и не будет!

Произнося последние слова, Рам Сингх вскинул вверх руки в свирепом, угрожающем жесте, а затем, развернувшись, вошел в полуразрушенную хижину.

Пока он не скрылся в дверном проеме, я стоял, глядя ему вслед, а затем направился домой, прокручивая в памяти всё услышанное и увиденное, в особенности эту последнюю вспышку ярости оккультного философа.

Справа я мог видеть вдали высокую белую башню Клумбер-холла, резко очерченный профиль которой отчетливо вырисовывался на фоне сумрачной гряды облаков. Я подумал: «Как же, должно быть, всякий странник, проходящий мимо, завидует в душе обитателю этого великолепного строения, нисколько не подозревая о том необъяснимом ужасе, в котором тот живет постоянно, и о той безымянной угрозе, которая нависла над головой этого несчастного!»

А эти сумрачные облака, окутавшие башню, возможно, служили предвестником гораздо более жуткого и зловещего шторма, нежели тот, что разразился накануне.

– Что бы всё это ни значило, и что бы ни произошло, – воскликнул я, – пусть господь смилуется над невинным и покарает виновного!

Когда я добрался до дому, мой отец по-прежнему был взволнован своим недавним научным диспутом с буддистским жрецом.

– Надеюсь, Джек, – сказал отец, – я не обошелся с ним слишком грубо. Мне следует помнить, что я нахожусь in loco magistri52, и стараться не вступать в дискуссии со своими гостями. Однако когда он уцепился за эту более чем несостоятельную теорию, я не смог удержаться, чтобы незамедлительно не развенчать ее в пух и прах… что я и сделал, хотя тебе, не искушенному в тонкостях вопроса, возможно, этого и не понять. Но ты всё же заметил, думаю, что мое упоминание о наскальных эдиктах правителя Ашоки стало решающим аргументом, недаром наш гость сразу же поднялся и засобирался уходить.

– Вы мужественно отстаивали свою позицию, – ответил я. – Но какое у вас создалось впечатление об этом человеке теперь, когда вы его увидели?

– Что же, – сказал отец, – он один из тех святых людей, которые известны под разными именами, – саньясины, йоги, каландеры, хакимы, суфии, – и посвящают свою жизнь изучению тайн буддистской религии. Он, как я понимаю, теософ, то есть человек, пытающийся раскрыть особые божественные тайны, и стоит на одной из высших ступеней посвящения. Самой высокой ступени этот человек и его спутники еще не достигли, иначе они не смогли бы пересечь океан, не осквернив себя. Вероятно, все они – чела53, которые надеются в свое время достигнуть высшего знания и стать адептами.

– Но, отец, – прервала его сестра, – всё это не объясняет, почему эти люди, при их святости и необычайных достижениях, избрали местом своего паломничества берег уединенной шотландской бухты.

– Ах, Эстер, ты спрашиваешь о том, что выше моего понимания, – отвечал отец. – Могу, однако, предположить, что это не касается никого, кроме них, пока они ведут себя мирно и не нарушают законов нашей страны.

– А вам приходилось когда-нибудь слышать, – спросил я, – что эти верховные жрецы, о которых вы говорили, наделены способностями, нам неведомыми и недоступными?

– О, в восточной литературе таких примеров сколько угодно. Библия ведь тоже восточная книга, и разве она не заполнена от корки до корки описаниями всяких чудес и невероятных способностей? Несомненно, в стародавние времена люди знали множество тайн природы, которые ныне утеряны для нас. Однако, основываясь на своем знании Востока, я не могу сказать, что современные теософы и в самом деле обладают теми способностями, о которых они заявляют.

– А они люди мстительные? – спросил я. – Существуют ли, по их мнению, такие проступки, искупить которые можно только смертью?

– Нет, насколько мне известно, – ответил отец, в удивлении приподнимая седые брови. – Что-то ты нынче проявляешь любознательность сверх обыкновенного… а какова цель всех этих расспросов? Ужели наши гости с Востока пробудили у тебя любопытство, или ты их в чем-то подозреваешь?