Тайна князя Галицкого

Слова Мирославы о том, будто шума князья Шуйские не захотят, его несколько успокоили. Хотя бы потому, что без сечи захватить усадьбу невозможно — а сечу не скроешь, до Ваги и губного старосты такое происшествие обязательно дойдет. Стало быть, прямого нападения сюда можно не опасаться. Но вот попытаться убедить государя наложить на подьячего опалу, отставить от службы, отослать воеводой в дальние земли — это будет тихо и необратимо. Такая месть князьям должна понравиться.

— Нужно ехать в Москву.

— Без меня? — вскинула голову княжна.

— Ты хочешь пройтись там со мной за руку?

Мирослава задумалась. Победила родовая честь:

— Нет. Позора князьям Шуйским не хочу.

— Тогда один. В столице тебя не спрячешь. Глаз больно много, и все тебя в лицо знают. Хоть кто, да заметит. Узнаю, как там все складывается, и вернусь.

— Да, — согласилась княжна и снова примостилась в его объятиях, ища больше ласки, нежели утешения. А может быть — ища утешение в ласках. Боярин поднял ее на руки и понес на перину. У них оставалось совсем мало времени, прежде чем судьба опять разведет влюбленных врозь на многие недели, каждая из которых в одиночестве растягивается в вечность.

Однако у Мирославы ныне имелся еще любимый мужчина: ребенок. За ночь он принимался плакать три раза, и в конце концов боярин решил, что чем раньше он отплывет — тем быстрее доберется до столицы. А отоспаться можно и на струге.

Опасаясь неладного, в этот раз Басарга взял с собой всех холопов и при оружии. После гибели четверых под рукой у него осталось всего восемь, но искать новых охотников пойти в закуп времени не оставалось. Пока Тришка-Платошка руководил погрузкой судна, боярин дал последние указания старосте, верхом съездил в монастырь — поставить свечу и помолиться перед дорогой, через три часа вернулся и сразу поднялся на палубу. Смерды столкнули нос с пляжа — и вода снова забурлила за кормой верного боярского корабля.

* * *

Басаргу угораздило попасть в Москву в самый разгар празднеств — столица готовилась к царской свадьбе. Князья и бояре съезжались из своих поместий, купцы подтягивались в надежде на хороший торг, нищие бродяги, а также ремесленники и простолюдины, что имели возможность оставить на время свои дома, поля и мастерские, приходили, надеясь на дармовое угощение; незнатные боярские дети и худородные бояре собирались хотя бы просто побывать на веселье, поглазеть на новую царицу, покричать государю здравицы. Москва становилась тесной до невозможности, цены на постоялых дворах выросли до рубля за ночь, в домах, куда раньше никого и не думали пускать на постой, люди спали в банях, на чердаках, в сараях и даже в хлевах. А кто не нашел и такого уголка — укладывались прямо на улицах. Утром же, когда вся эта непостижимая толпа вставала с желанием поесть, попить или куда-нибудь пойти — улицы превращались в одну огромную давку.

Впрочем, это не мешало православному люду оставаться веселым, добрым, поздравлять друг друга с радостным событием, а выпив — орать хвалу черкесской княжне, государю и небесам.

Узнав о том, что Иоанн в Кремле, Басарга сразу попытался к нему пройти. Не очень надеясь на успех — все же у жениха ныне должны быть совсем другие хлопоты. Но, к удивлению боярина, его пропустили. Подьячий и царь опять встретились в Зеленой горнице — но не было здесь больше ни сидений, ни стола, ни черноволосой Анастасии.

— Здрав будь, витязь. — Государь сразу вернул ему иконку. — Забери на будущее. А то как бы не забыть.

— Мои поздравления, государь, — спрятав образ, поклонился Басарга.

— Оставь, — махнул рукой Иоанн. — Сказывают, надобно сие. Царь обязан позаботиться о наследнике. Царь обязан сохранять твердость престола. Царю надобно позаботиться об укреплении рубежей южных, кровными узами союз с Кабардой поддержав. Вот, видишь, поддерживаю. Так что сказывай о делах твоих. Как святыня, в безопасности? А то дошло до меня, что неладное по зиме случилось.

— То иноземцы были государь. Тайны не ведали, пытать меня о ней хотели. Ныне мертвы. Пока новые лазутчики проберутся, не един год пройдет.

— Это славно… — вздохнул государь.

Он был красив: высокий, могучий, широкоплечий. Ферязь с богатым золотым шитьем плотно облегала сильное тело, черная густая борода лишний раз доказывала богатырское здоровье. Тридцать лет — самый расцвет сил для любого мужчины. Но взор царя оставался блеклым и пустым.

— Завидую я иногда кравчей, за которую ты столь рьяно заступался, — неожиданно сказал он. — Захотела в монастырь — и ушла. Никто не остановил, никто не стал учить уму-разуму, о долге пред Богом, предками и земле русской сказывать, крест на лоб класть… Ой, прости. Она же, помнится, руки на себя наложила?

— Верится мне, просто приболела княжна Мирослава, — осторожно поправил правителя Басарга. Вроде как и не соврал сильно, но и тайны не выдал. — Как отлежится, снова к миру вернется.