Тайна короля Якова

Марбери попятился еще дальше, но Дибли занимал только Тимон. В поисках опоры он навалился на опрокинутый стол Гаррисона и вскочил на ноги, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от Тимона.

Дибли занес отравленный шип. Никто не успел заметить, когда в руках Тимона оказалось по клинку. Он метнул оба ножа сразу. Один вонзился в горло, другой в живот Дибли.

Тот вскрикнул, попытался все же нанести удар, но шип упал на пол, перекатившись по столу Гаррисона. Дибли, обмякнув, повалился, вздрагивая и бранясь.

Тимон носком сапога отбросил шип. Дибли яростно сыпал ругательствами, однако нож в горле делал слова невнятными. Кровь из раны на горле смешалась с кровью из живота.

— Проклятие! — прошептал Тимон, бросившись к нему. — Я целил в плечо.

Марбери, оставаясь в двадцати шагах, заморгал.

— Откуда вы знали, что на безобидной палочке — яд?

— Это было излюбленное оружие Пьетро Деласандера, — отозвался Тимон. — Он часто накалывал на кончик цветок розы. Яд смертельный, очень болезненный и действует на протяжении нескольких часов. Дьявольское оружие.

— Он ранен смертельно? — начал Марбери.

Тимон склонился к Дибли.

— Ты умираешь? Я должен знать больше.

— Больше? — выдавил Дибли. — Больше ничего.

Тимон поднял голову.

— Что подтолкнуло короля Якова передумать, почему он послал вас за рукописями, которые сам же прислал здешним ученым?

Дибли улыбнулся — и содрогнулся. В последней судороге закрыл глаза, испустил последний вздох. Тимон нащупал пульс, но Дибли уже мертвым лежал под столом Гаррисона.

— И снова скажу, — вздохнул Тимон, — будь ты проклят.

Это прозвучало почти как надгробная молитва.

— Еще одно тело в этом зале. — Марбери устало огляделся. — Сколько же их скопилось. Я этого не вынесу.

Тимон кивнул.

— Давайте вынесем отсюда королевского посланца и похороним его рядом с Пьетро Деласандером. Пусть их тайны покоятся рядом, пока их не поднимет небесная роса. Его роль сыграна.

— Он хорошо играл, — мягко добавил Марбери. — Так хорошо, что, быть может, никто из живущих не знал, кем он был.

— Убийцы и верные слуги — лучшие актеры Господа, — согласился Тимон. — Только небесам известно, кто и что они на самом деле.

52

Через полчаса с небольшим Тимон и Марбери поспешно прошли в трапезную деканата. Ее ярко освещало утреннее солнце, свечи зажигать не пришлось. Помещение было втрое теснее Большого зала и могло принять не более двадцати человек. Деревянные панели на стенах выглядели новыми, хотя трапезной было не менее двухсот лет. Длинные столы в беспорядке заставлены тарелками и кувшинами, засыпаны крошками, залиты элем. Кое-где валялись упавшие с тарелки колбаски.

Все едоки недовольно ворчали. Здесь явно только что шел жаркий спор.

— Джентльмены! — объявил Марбери. — Мы должны действовать быстро. В опасности все ваши труды, да и убийца еще где-то рядом.

Встал Чедертон.

— Мы обсуждали, возможно ли, что этот человек, якобы посланный королем, был самозванцем.

— Невозможно! — взорвался Сполдинг. — У него королевская печать. Мы обязаны повиноваться воле короля. Приведите его сюда. Спросим его самого.

— Увы, — Марбери обращался со словами, как с хрупким стеклом. — Он мертв.

— О, — заметил Ричардсон, утирая рот. — Тогда я должен извиниться. Я не хотел его убивать.

— Мертв так мертв, — без малейшего сожаления кивнул Сполдинг. — Однако печать на приказах…

— Должен сказать, декан Марбери, — с улыбкой продолжал Ричардсон, — что я отказался от прежних подозрений. Я больше не считаю вас убийцей. Появление этого Дибли показывает, что творятся дьявольские дела. Моя новая теория…

— Я решил, — пробился сквозь гладкую речь Ричардсона визгливый голос Сполдинга, — что мы должны повиноваться приказам короля! Королевская печать неоспорима, и мы обязаны вернуть…

— Нет! — выкрикнул Тимон. — Если вы исполните этот так называемый королевский приказ, истинная Библия никогда не увидит света. Вся история религии зависит сейчас от вас.

Его страстность удивила всех.

— Вы стоите на краю обрыва, — продолжал Тимон, с трудом подбирая слова. — У начала нового мира. Прыгайте и надейтесь, что Господь даст вам крылья. Пришел час почтить отца духа и истины. Бог есть дух, но атомы его — частицы великой истины, и этой власти вы обязаны служить — не квасным хлебом ненависти и злобы, но опресноком искренности и правды. Примите истину — и тайны сердца Господня откроются. Должно не извращать Слова Божьего, но явить истину, положившись каждому на свою совесть под взором Господа. Проявим себя словом истины, силой Божьей, в броне праведности…

Молчание длилось недолго.

— Вы смеете этой театральной речью… — начал Сполдинг.

— Брат Тимон обратился к нам словами Послания к коринфянам, доктор Сполдинг, — мягко поправил Чедертон. — Он не дерзит.

— Да хоть бы и словами из гроба! — огрызнулся Сполдинг. — Среди нас убийцы, и я продолжаю настаивать, что преступник — он.

— Здесь и впрямь есть бесы, — прошипел Тимон, — и убийца здесь творит свои злодеяния, потому что не может вынести правды; потому что правды нет в нем.

— Что это он твердит о правде? — обратился Сполдинг к сидевшему справа от него Ричардсону.