Тайна Оболенского Университета

– Все началось еще в Праге, когда чокнутый Кониас Браге, начитавшись разных книжек, пришел к выводу, что мир вокруг несовершенен. Он видел проблему в своих современниках, которые ограничивали себя излишней религиозностью, препятствующей развитию науки. Ненормальному иезуиту было ближе античное понятие «калокагатия». Браге утверждал, что миром должны править совершенные люди, и для этого необходимо всестороннее развитие. Также он знал про особое место в России, которое по легенде обладало необъяснимой силой. Пораскинув мозгами, я пришел к выводу, что его дружба с Оболенским была не случайна. Возможно, он специально завербовал князя, чтобы тот получил разрешение императрицы на строительство Университета. Браге сбежал из Праги, где начались гонения на иезуитов, но оставил там свой манифест – специально или нет – доподлинно неизвестно, но учитывая символизм места, где он его спрятал, полагаю, что все же специально.

– Хм… думаю, все действительно было так, как ты говоришь, – пробормотала я, и Смирнов гордо улыбнулся. – Продолжай.

– Построив Оболенку вместе с иезуитами, которые бежали в Российскую империю, будучи уверенными, что сохранят свой орден, Кониас Браге избавился от сородичей. Он вместе с Петром Оболенским открыл Университет, который должен был служить его главной цели – создавать идеальных людей. Наверняка именно Браге был первым Верховным.

– Первым, но не последним…

– Последователи Браге успешно справлялись со своей задачей, – продолжил рассказ Смирнов. – Более двух столетий члены тайного общества, избранные из выпускников Оболенки, пробирались в науку, культуру и политику. Они форсировали важные события с одной-единственной целью – получить власть, чтобы со временем контроль над миром перешел к ним – идеальным людям.

– Как, например, взрыв в Марракеше?

– Верно, Лер. Они выкрали исследования Шолохова, и теперь я понимаю зачем…

– Они их продолжили, чтобы получить новое лекарство от рака – инструмент власти!

– Я склоняюсь к другому. Лер, я думаю, им нужны разработки Шолохова, чтобы использовать их на себе.

– Евгеника?! – нахмурилась я.

– Именно! Я думаю, Оболенцы не просто воспитывают новых членов своего общества в Университете. Что, если сейчас они пошли дальше и решили воздействовать на организм человека?

– Но кто их подопытные? Мы наверняка узнали бы, если они проводили эксперименты на людях здесь, в Университете.

– Не знаю. Эту версию стоит проверить. Пока оставим.

– Мы еще кое-что забыли. В Оболенскоми Университете преподавал режиссер Стэнли Кубрик. Его последний фильм «С широко закрытыми глазами» рассказывает о тайном обществе наподобие того, что есть здесь. Мне кажется, что Кубрик вполне мог позаимствовать идею картины у Оболенцев. Только этого мы точно не узнаем. Кубрик умер еще до выхода фильма на экраны… – я замолчала, и мы с Димой переглянулись, думая об одном и том же.

– Как он умер? – наконец спросил он.

– От сердечного приступа…

– Так же, как твой отец?..

– Ты думаешь…

– Не исключено! Мы должны это проверить.

– Но как?

– Свяжусь с Лариской и попрошу прислать копию медицинского свидетельства.

– После смерти режиссера его фильм закончили за него. Уверена, что картину как следует покромсали, чтобы никто не догадался о том, что творится в нашем Университете. Получилось нечто отвлеченное, слабо похожее на здешнюю «секту», как ты выражаешься.

– Этим мы тоже займемся… Для нас главная задача – найти Верховного.

– Думаешь, это кто-то из преподавателей?

– Или администрации. Уверен, что и ты, и я хорошо его знаем. Ты помнишь его во время того сборища? Как выглядел и вел себя?

– Он был высоким, широкоплечим. Судя по всему, у него атлетическое телосложение.

– А еще что?..

– На нем был красный плащ, золотая маска…

– Лер, ты упускаешь очень важную деталь. Думай…

Воспоминания страшной ночи вихрем пронеслись в голове: просторный зал, каменные, растущие из земли гиганты, люди в масках и пугающий человек в красном плаще, возвышающейся над ними на своем троне, его глашатай… Вот оно что!

– Он не произносил ничего вслух! – воскликнула я.

– Верно. И этому может быть несколько объяснений. Первое, что Верховный не может говорить или у него какой-то голосовой дефект, но в этом я сомневаюсь. В Оболенке нет немых, к тому же, это противоречит понятию совершенного человека – слишком явный физический дефект. Поэтому напрашивается второе объяснение – Верховный не желает быть узнанным остальными.

– Получается, никто, даже сами Оболенцы не знают, кто скрывается за маской человека в красном плаще?

– Думаю, у них есть определенный круг людей, кому известна его личность, ведь на этот пост его должны были избрать. Глашатай точно об этом знает, он слышит его голос.

– Значит, у этого тайного общества есть своя иерархия, – заключила я и неудачно попыталась побороть зевоту.

– Ланская, спать хочешь? – потрепав меня по волосам, отчего я недовольно дернулась, спросил Индюк.

– Есть немного… – ответила я.

– Тогда предлагаю на сегодня закончить с расследованием.