Тайна Оболенского Университета

Я кивнула и стала потягиваться. Глаза слипались от усталости, но в то же время так хотелось подольше побыть с Димой. Я снова забралась к нему на коленки и, обняв, устроила голову у него на плече.

– Лерка, ты как ребенок.

– Ты меня отнесешь в комнату?

– Угу…

Смирнов отнес меня в спальню и уложил на кровать, но когда захотел уйти, я удержала его за руку.

– Останься…

– Я не собирался уходить. Обещал же за тобой присматривать. Лягу внизу на диване.

– М-м-м… – недовольно промычала я, хотя такое благородство не могло не умилять. – Останься здесь.

– Уверена?

– Угу… Только в душ я первая.

– Хорошо.

Я приняла душ, сбрызнула тело духами и, укутавшись в махровый халат, вернулась в спальню. Дима сидел на кровати и разглядывал мою детскую фотографию, где я с родителями радостно позирую напротив большого фонтана в парке.

– А потом начались ссоры. Мама забрала меня и уехала, – сказала я, глядя на тот далекий счастливый момент.

– Твоя мама не хотела отдавать тебя Оболенцам, потом и твой отец это понял. Теперь этого не допущу я, – решительно заявил Смирнов и, отставив фоторамку, ухватил меня за пояс халата, притянул к себе и поцеловал. Он запустил руку в мои влажные волосы и оттянул назад голову, чтобы губами перейти на шею. Я таяла в его руках и одновременно чувствовала его силу. Было так хорошо, что даже усталость перестала ощущаться, поэтому, когда Дима отпустил меня, я разочарованно простонала. – Пойду в душ.

– Там синее полотенце. Я повесила его для тебя.

– Спасибо.

Дима легко поцеловал меня в лоб и ушел в ванную. А я прямо в халате забралась в постель и уснула раньше, чем он вернулся. Сквозь дрему я почувствовала, как рядом прогнулся матрац, а потом горячие Димины ладони на своей талии. Смирнов поцеловал меня в макушку, и с легкой улыбкой я уснула.

***

На следующий день после похорон главного библиотекаря Оболенка вернулась к повседневной жизни. У нас снова начались занятия, а у младших курсов продолжилась экзаменационная сессия. Дима ушел от меня ранним утром. Я закрыла за ним дверь в подземелье и подперла ее с внутренней стороны стулом. Мы договорились придумать какой-нибудь мощный засов, чтобы никто из наших врагов не смог проникнуть в папин дом. Приведя себя в порядок, я отправилась на завтрак.

Шумная столовая, казалось, забыла о вчерашнем траурном ужине. Студенты, не стесняясь, громко обсуждали прошедшие праздники. Я с ужасом отметила, что в последнее время в Оболенке было столько смертей, что очередная трагедия не воспринималась, как раньше, с должной скорбью. Неужели к такому можно привыкнуть? Вдруг я почувствовала отвращение к каждому, кто улыбался, захотелось выбежать из столовой, но меня окликнул Юра Нилов. Он пригласил меня за свой столик, где уже собрались однокурсники, включая Арину, с которой мы так и не общались. Я села с ними, но вести светскую беседу не получалось, поэтому, наспех перекусив, пошла в учебный корпус.

Сегодня у меня не было занятий у Смирнова, а за завтраком он даже не посмотрел в мою сторону. Конспирация конспирацией, но мне отчаянно не хватало его внимания. И когда я так успела к нему привыкнуть? Теперь мне оставалось только с головой уйти в учебу, чтобы поскорее прошло время до нашей вечерней встречи. Последней парой у нас была физкультура, и каково же было мое удивление, когда, прокопавшись в раздевалке, я последняя вбежала в спортзал и нос к носу столкнулась с Захаром Ниловым.

– Здравствуйте, – обронила я.

– Опаздываете, Ланская, – недовольно пробормотал преподаватель.

– Извините, а вы тут…

– Временно заменяю преподавателя, пока не найдут кого-то на место бедного Яна Эдуардовича, – сказал Нилов. – Вставайте в ряд, Валерия.

Я поплелась к остальным студентам, предчувствуя недоброе. Если раньше мне приходилось выносить Нилова только на латыни, то теперь еще и физкультура.

– Повернулись направо и бегом марш! Пятки до ягодиц. Я слежу, – тренерским голосом крикнул Нилов, и мы побежали по периметру зала.

Захар вдоволь оторвался на нас. Занятие больше напоминало тренировку военного лагеря – выпады с утяжелителями, гантели, штанга, приседания, а в довершение ко всему – планка. Ян всегда отпускал нас за пятнадцать минут до конца пары, чтобы мы успели принять душ и привести себя в порядок, но Нилов пытал до звонка. Особенно внимательно новый тренер относился ко мне. Он всегда выбирал точку обзора там, где я выполняла упражнения, и постоянно делал замечания, накручивая мне штрафное время. Моя ненависть к нему росла с каждым «Ланская, еще пять приседаний!» или «Еще тридцать секунд планки, Ланская». Выходя из зала вся взмокшая, я гордо не прощалась с Захаром.

– Лер, чем ты не угодила Захару Артемовичу? – подбежала ко мне Маринка Позднякова.

– Не знаю. Видимо, он не в духе и решил сорваться на мне, – отмахнулась я.

– А я уж думала, что он из-за своего брата мстит…

– Юрка ни при чем. Мы с ним друзья.

Друзья… Юра действительно помнил, что мы друзья, поэтому решил выяснить, что произошло у меня с его братом. Он дождался, пока я выйду из душа, и подкараулил в коридоре.

– Лер, что это было? – сходу спросил он.