Тайна острова буяна (полностью)

продать? Я бы и бесплатно их ему отдала, а тут ещё и деньги предлагают, хорошие деньги.

- Что за камешки? - заинтриговано спросил второй милиционер - тот, что был

из УБЭП.

- Да такие, которые в каникулы мой внук насобирал. Красивые такие, глянцевые,

будто оплавленные. На вид - почти уголь, только в руке потяжелей, и не крошатся, а

твердые-твердые. Ну, ребятишкам интересно все необычное, вот он и приволок. Не знаю

уж, откуда взял, только не на нашем берегу. Мне таких на берегу не встречалось. Кажется,

где-то подобрал, когда в ночь на рыбалку ходил, со старшим сыном моим, своим дядей.

Ну, высаживались где-то, раскладывали костерок под утро, чтобы перекусить, понятное

дело. А внук мой, Лешка, значит, он ими все время любовался, пока в конце августа в

город не уехал, в школу. Два или три камешка с собой забрал, а остальные в рюкзак не

влезали, тяжело уже было. А тут этот заглянул, вроде как дорогой интересовался или у

кого можно молока взять, увидел эти камешки и прицепился. Продай да продай. А чего не

продать, когда деньги предлагают? У нас этого добра навалом - небось, внучок приедет,

ещё насобирает следующим летом, где-то на другом берегу, если ему ещё их захочется.

Вот я и говорю этому охотнику...

- Охотнику? - милиционеры насторожились и внимательно поглядели на нас.

- Ну да, охотнику, модному всему такому, и с ружьем хорошим, и все на нем

вроде как заграничное, в первый раз надетое - и сапоги болотные, и куртка с этими, с

карманами и с оторочкой, светлой кожи...

- Вот что, бабка! - перебил её сотрудник УБЭП. - Пойдем-ка к тебе домой

потолкуем. Насчет этого гостя нам надо подоскональней разобраться, в спокойствии... Да

не напрягайте вы уши, - обратился он к односельчанам Никитишны, - она, небось, вам

потом все расскажет - вечерком, на завалинке. А прилюдные разговоры закончены.

Милиционеры и Никитишна направились к её дому. Александр Михайлович

оглянулся и поманил нас.

- И вы идите. Нам надо ещё кое о чем вас порасспросить.

Мы двинулись следом. Ванька и Фантик переглядывались - и взволнованно, и

восторженно. Еще бы! В том, что псих, напавший на нас, и был таинственным

фальшивомонетчиком, и при том чокнутым собирателем красивых камушков, у нас

сомнений не было. Да, история закручивалась таким штопором, что дух захватывало!

Многие дома в деревне были брошены и заколочены - как, впрочем, во многих

деревнях нашей области. Всего в деревне было, наверно, домов пятьдесят, но обитаемых

среди них - не больше пятнадцати. Но это ещё ничего! Дальше, к северу, на реках и на

островах, можно встретить вообще мертвые деревни, где не осталось ни одного жителя

или где несколько стариков доживают свой век. Такие деревни обычно давно отключены

от электричества, и без лодки от них вообще не доберешься до населенных мест. Туристы

иногда пользуются ими для ночлега, вот и все.

Никитишна провела нас на свой двор, отворила дверь, мы поднялись на летнюю

верандочку. Застекленная верандочка была забита всякой всячиной: стол, диван, а на

столе, на диване и на полу стояли неисчислимые банки с домашними соленьями, под

столом был рассыпан на газетке лук для просушки, а на другой газетке, в углу, высились

две кучи не до конца перебранной моркови. Куча побольше - крепкая и хорошая, кучка

поменьше - всякая мелочь или подпорченная.

- Ладно, Никитишна, спевай всю правду, - сказал Алексей Михайлович. -

Сколько всего уплатил тебе за камушки этот проходимец?

Никитишна потупилась, потом нехотя буркнула:

- Четыреста рублёв.

- Основательно! - усмехнулся Александр Михайлович. - И тебя не смутило, что

он такие деньжищи тебе отваливает? Больше твоей пенсии, небось?

- Ну, малость побольше, - призналась Никитишна. - Я давно таких денег в

руках не держала.

- Ладно, сдавай свою валюту, - сказал Александр Михайлович.

- Чего-чего? - переспросила Никитишна.

- Фальшивые купюры эти сдавай, говорю, на экспертизу.

- А вы мне расписку дадите? - встревожено спросила Никитишна. - А то вдруг

они настоящие, а тут возьмут и сгинут...

- Не волнуйся, оформим документы как положено. Доставай, где они у тебя.

Старуха вздохнула и удалилась в глубь дома. Через некоторое время она вернулась,

осторожно неся в вытянутой руке три бумажки, развернутые веером - за самый уголок,

будто боялась обжечься о них.

- Вот...

- Эх, местечко бы на столе расчистить... - вздохнул Александр Михайлович,

доставая из своего планшета шариковую ручку и листы бумаги с "шапками" бланков и с

печатями.

- Так вы на кухню пройдите, - предложила Никитишна, - там посвободней.

Мы прошли на кухню, и Александр Михайлович, усевшись на табурет у стола, стал

писать.

- Вот смотри, Никитишна, - проговорил он. - Я прописываю все подробно, по

всей форме, в двух экземплярах. Я, Бутырцева Надежда Никитична, добровольно сдаю на

экспертизу три купюры достоинством в сто рублей каждая, серии такие-то, номера такие-

то... видишь, даже номера и серии тебе указал, чтобы путаницы не было... по подозрению

в их недостоверности. Распишись вот здесь, и я распишусь... Хотя, - добавил Александр

Михайлович, рассматривая одну из купюр на свет, - я и без всякой экспертизы могу