Тайна отеля «Зимний дом»

Грацелла, которая по-прежнему одну руку прижимала к груди, а вторую протягивала вперёд, вдруг покачнулась. С глазами, полными страха, злобы и ненависти она попыталась выхватить Ту Самую Книгу из рук Элизабет, но случайно потеряла равновесие и упала на пол. Она начала бессмысленно размахивать руками, сначала по воздуху, а потом по своему собственному телу. Она бешено корчилась, разметав седые космы, разбрасывая полы чёрного жакета и подол платья. Элизабет сделала к ней два шага.

– Нет! – закричал Норбридж. Он уже стоял, пошатываясь. – Держись от неё подальше!

Грацелла ужасно изогнулась, взвыла как животное, попавшее в ловушку, которая вдруг захлопнулась, и замерла. Её грудь приподнялась в последнем вдохе, и больше она не двигалась.

Элизабет посмотрела на Норбриджа с выражением полного непонимания. Затем повернулась к той, что лежала на полу. С одной стороны, она опасалась, не встанет ли Грацелла и не схватит ли её; с другой – была совершенно уверена, что Грацелла больше никогда не будет шевелиться.

– Что это было? – спросила она.

Норбридж медленно покачал головой.

– Я не знаю.

Он уже стоял рядом с Элизабет и рассматривал Грацеллу, как человек мог бы рассматривать боеприпас, который, возможно, ещё способен взорваться.

– Если она не умерла, то уже близка к этому, – сказал он и посмотрел на Элизабет. – Что это было? Я услышал шум и поднялся наверх. Это последнее, что я помню. А что ты тут делала?

Элизабет открыла рот, приготовившись рассказывать – и тут, без предупреждения, слёзы хлынули из глаз. Все волнения и переживания – страх перед Грацеллой, воспоминания о матери, перевозбуждение последних дней – волной нахлынули, и теперь её тело освобождалось от них горькими всхлипываниями. Норбридж обнял девочку.

– Ну-ну, это было слишком, я понимаю, – говорил он. – Это было слишком.

Она плакала, а Норбридж крепко обнимал её. Затем, через некоторое время, слёзы иссякли, и она поняла, что в состоянии говорить. Тогда Элизабет высвободилась из его рук. Она столько всего хотела ему рассказать – о расшифрованном сообщении, о том, как использовала свою силу, чтобы перемещать Ту Самую Книгу, и как она почти разгадала историю Химсов, Грацеллы и даже Райли С. Грейнджера. Но она понимала, что для рассказа ещё будет достаточно времени. Поэтому Элизабет всего лишь вытянула подвеску из-под рубашки и показала Норбриджу.

– Я думаю, что моей мамой была Уинни, – сказала она.

Норбридж побледнел. Приложив руку ко лбу, он смотрел на кулон.

– Откуда он у тебя? – произнёс он запинаясь.

– Я всегда его носила. Мои дядя и тётя говорили, что он от моей мамы.

Норбридж дотронулся до кулона и провёл пальцами по мраморному диску цвета индиго.

– Я подарил его Уинни.

– А она подарила мне.

Норбридж посмотрел на Элизабет и легонько взял её за подбородок.

– Ты… – начал он, но не стал продолжать, а снова перевел глаза на кулон. – Я не видел его с тех пор, как Уинни уехала.

Снизу послышались шаги: это Джексон и команда поспешно поднимались по лестнице.

– Я всегда это носила, – сказала Элизабет. – Всегда.

Норбридж осторожно взял кулон двумя пальцами.

– Это чудо, Элизабет, – сказал он. – Настоящее чудо.

И он снова её обнял.

Глава тридцать седьмая Кулон в серебряной оправе Оправа Отрава Оттава Октава

Элизабет, Фредди, Норбридж и Леона проговорили до трёх часов утра. Лишь дважды Норбридж уходил посмотреть, как идёт новогодний вечер, и поговорить с Джексоном. Они обсудили вчерашние происшествия, всю цепочку событий за последние две недели и – что было особенно волнующим для Элизабет – её родственные отношения с Уинифред, Норбриджем и «Зимним домом».

Это был долгий разговор. Норбридж сначала попросил Элизабет пересказать ему поэтапно все события в библиотеке. Она коротко передала ему всё, что случилось после её разговора с Селеной в портретной галерее. Но сейчас она добавила подробности и наконец рассказала про серебряные буквы, расшифровку текста и то, как она увидела кулон на портрете Уинни.

– Но почему ты решила попробовать слово «вера»? – спросил Фредди.

Элизабет покачала головой.

– Не знаю. Это вдруг пришло мне в голову. Интуиция.

Она снова вытащила кулон, посмотрела на него и спрятала обратно.

– В Той Самой Книге появлялись серебряные буквы, я о них думала и в какой-то момент догадалась, что там написано КЛЮЧ ТАИТ ТВОЁ ОЖЕРЕЛЬЕ. Кроме того, на кулоне выбит ключ, и он навёл на мысль о кодовом слове, и… я просто почувствовала, что нужно попробовать именно это слово.

Норбридж указал на ожерелье.

– Мой прадед, Нестор, подарил его моей прабабке Лавине, затем оно перешло к моей матери Ровене, а от неё к Марии и Уинифред.

– Это слово написано на головоломке, которую мы собираем в фойе, – сказала Элизабет. – Но на другом языке. Я думаю, у меня это было на подсознии. Это всё похоже на решение кроссворда. Вдруг ты вспоминаешь слово – и оно подходит.

– Как вышло, что Та Самая Книга оказалась на полу? – спросил Фредди. – До сих пор не могу понять.