Тайна озера Кучум

Голоса взволнованных птиц говорили охотнику о присутствии

какого-то зверя или человека сзади, где в скраде сидели его то­

варищи. Загбой уже хотел бежать на помощь, но вспомнил, как

сам наказывал Николаю и Агафону, что покидать свои места

можно только после выстрела.

Но выстрела не было. Значит, с ними пока что всё нормально.

Возможно, просто птицы испугались шума упавшей кухты или

треска надломившейся под тяжестью сырого снега сушины. Так

бывает, когда беспокойные птицы вдруг испугаются неожи­

данного шороха пробежавшего соболя, росомахи или пуханья

упавшей кухты.

И опять тишина. Лишь негромкий шелест падающего снега.

Он уже не тает, а замерзает от холода, превращаясь в колючую,

колкую вату, рассыпанную злым Кучумом на тёплую землю.

Кажется, что дух гор просит покровительства и спасения у зимы

от людей, и та помогает ему.

А снежный покров всё больше и больше. Он растёт на глазах.

Загбой воткнул перед собой, на открытом месте, палочку высо­

тою с ладонь. Она очень быстро утонула под зимним покрывалом.

Поставил другую, в две ладони, и опять тот же результат. Третья

равнялась длине лучевой кости, от локтя до кончика пальцев.

И теперь к темноте от неё осталась только треть высоты. А это

равнялось высоте ножа. Если снег будет валить с таким же по­

стоянством, то к утру покров достигнет более полуметра. Это

впечатляет, но только не Загбоя. Он привык, как таёжный ручей

привыкает к камням. Охотник знает, что всё временно, за плохой

погодой всегда светит солнце. Да и не время ему думать о пре­

вратностях и каверзах погоды. Где-то тут, рядом, может быть, вон

там, за поляной, должен быть медведь. И тогда какие могут быть

рассуждения о каком-то снеге, если в его лицо дышит смерть?

Но зверь не идёт. Он как будто чувствует, что его ожидает,

видел, слышал, что на душник пришли охотники, готовые снять

с него шкуру. А что, если пули, выпущенные из револьвера Ко­

252

ТАЙНА 0 3 6 Р А кучум

сти, принесли ему смерть? Нет. Загбой видел амикана, как он

отмахивался от Чингара, как шёл в гору, какой у него был след.

Медведь ранен, но слабо. Пули пробили мышцы, мякоть тела.

Это не смертельно, но опасно. Раненый зверь — страшный зверь.

Он не боится ни дыма, ни огня, ни выстрелов, ни, кажется, самого

духа. Тунгусы говорят, что в такие минуты в плоть амикана во­

площается сам Харги. И Загбой согласен.

Прошёл час, второй, третий... Для Загбоя время делится на

периоды. За годы охоты научился делить ожидание на какие-то

определённые отрезки, ограничивающиеся внутренним будиль­

ником, как будто кто-то второй, невидимый, живущий в нём,

Загбое, подаёт импульсивный толчок, знак: «оглянись, посмотри

вокруг, всё ли в порядке?» И следопыт вздрагивает, напрягает

слух, осторожно втягивает носом воздух, успокаивается: «Да,

всё так же, как есть».

Вокруг глубокая ночь. Ещё несколько отрезков времени,

и начнётся рассвет. Самое время, час пик, когда должен прийти

зверь, и надо быть предельно внимательным. Всё так же идёт

снег, но уже тише. Ветер стих. Лёгкое течение воздуха морозцем

дышит в лицо. Верный признак — к хорошей погоде. Завтра, уже

сегодня, будет солнечный, спокойный день. Это радует. Значит,

можно будет здраво оценить обстановку под гольцом и даже

найти причину гибели людей. Вот только бы разобраться с мед­

ведем. Но где он? Неужели ночь скрада пройдёт впустую?

Но чу! Мягко, едва различимо подрагивает под Загбоем земля.

Следопыт затаил дыхание, сковал каждый мускул своего тела и,

кажется, приостановил биение сердца. Так и есть. Кто-то идёт.

Кто, если не он? Непонятно, где происходит движение: впереди,

сбоку или сзади. Потянул носом воздух, едва различил слабый

запах псины. Так и есть, зверь здесь, где-то рядом. Тут же услы­

шал мягкие шаги. Стоп, всё затихло. Зверь остановился, тоже

слушает ночь. Загбой весь — пружина капкана. Стоит только сра­

ботать собачке, и молниеносно щёлкнут дуги. В руках — нагре­

тый горячими ладонями металл штуцера. Курки взведены давно.

Только бы увидеть силуэт! Только бы понять, в какой стороне

от него оцепеневший медведь... Секунды кажутся вечностью.

Всё решает каждое мгновение, любое неверное движение дрог­

253

ВЛ А Д И М И Р ТОПИЛИН

нувшего пальца. Эвенк медленно тянет воздух носом, чувствует

присутствие амикана. Запах псины острее. Оказывается, зверь

ближе, чем он думал. Метрах в десяти или даже в пяти. Кажется,

услышал, как шевелится волос на шкуре. А затем равномерный,

нарастающий свист: медведь тянет в себя воздух, выискивая

посторонний запах. Да вот же он, прямо перед Загбоем, в трёх

шагах от охотника на тропе!!!

И тут же в лицо пыхнуло смрадом. Зверь учуял человека, резко

фыркнул, рявкнул и, круто, в одно мгновение развернувшись, бро­

сился бежать. Загбой вскинул ружьё, хотел выстрелить в угон, да

где там! Ночь, темно, в двух шагах ничего не видно. Даже ближние

стволы деревьев не различить. Куда стрелять и зачем?

А медведь пошёл вмах, стремительно, быстро. Щёлкают сухие

сучки под напором грузного тела, рвётся подсада от мощных рыв­