Тайна озера Кучум

вях низкорослых кедров. Да угрюмые гольцы смотрят сверху

вниз на непрошеных гостей. Как будто хотят сказать: «Уходите

отсюда, пока не поздно...»

Залихватов хмур и неразговорчив. Он впервые видит такую

массовую картину гибели своих товарищей. Вместе с ним Костя

рассеянно ходит по поляне, склоняясь над останками. Агафон

кажется холодным и равнодушным. В своей жизни он повидал

много человеческих смертей. Однако и это тоже действует на

его нервы. Он присел на кочку и трясущимися руками пробует

закурить папироску. И только лишь Загбой, кажется, не теряет

чувство самообладания. Он уже видел это прошлой зимой, был

здесь и представлял себе не раз, как всё это будет выглядеть.

С отрешённым лицом следопыт произносит на своём языке

какие-то слова, шепчет не то молитву, не то заклинание. Но

если прислушаться, можно понять отдельные фразы, которые

звучат с укором:

— Траствуй, Кучум! Мы хоти сюта, хотим знать, зачем ты за-

прал жизни этих люча?

Но молчит Кучум. Трёхглавый голец глух и нем к роптаньям

человека. Кто для него такой Загбой? Жалкая букашка, пылинка

в вечности. Стоит только ему захотеть, и он уничтожит людей

так, как время разбивает в порошок скалы и камни. Зачем они

пришли сюда, нарушили его покой? Он их не звал. Наверное,

234

тлйнл озер а кучум

Загбой понял все по-своему и, более не говоря ничего Кучуму,

молча пошёл по поляне.

Прежде всего, надо было обстоятельно, более точно осмотреть

место трагедии, оценить ситуацию, чтобы знать, что делать

дальше. Как он и предвидел, здесь, на поляне, были только мел­

кие части костей без плоти, объеденные хищниками и птицами

раньше, зимой. Основную массу амикан должен унести куда-то

в одно место, в душник. Медведь любит мясо с душком, на неко­

торое время квасит плоть во мху, под валежником. Это известно

каждому человеку тайги. Когда добыча лежит в одной куче, её

легче охранять, защищать от посягательств другого зверя. Хотя

у такого громилы в этой тайге навряд ли найдётся кто-то, кто

попытается претендовать на потаржнину.

Предположения следопыта оправдались. Стоило сделать по

поляне небольшой круг, как он тут же заметил старые следы

поволоки. Вот здесь зверь тащил человека. А вот тут что-то тя­

жёлое, громоздкое, возможно, лошадь. Направление поволоки

одно — кедровая колка, куда скалится Чингар и куда со страхом

смотрят олени. Значит, все останки погибших людей и павших

коней там, под присмотром хозяина тайги.

До кедровой колки около трёхсот метров. Для медведя рас­

стояние небольшое. Вероятно, зверь уже давно услышал людей.

В таком случае, что он сейчас делает: затаившись, продолжает

караулить душник или ушёл? Так или иначе надо идти туда,

«лезть на рожон». Туши лошадей — пусть догнивают. Но тела

людей надлежит предать земле по христианскому обычаю. Так

говорит Залихватов. Такова вера и обычаи русских. И это должно

быть исполнено.

Вчетвером собрались на небольшой совет. Разговаривали не­

громко, вполголоса, постоянно поглядывая на кедровую колку.

Решили разделиться на две группы. Агафон и Костя остаются

в лагере, разводят костёр, разгружают оленей. Загбой и Нико­

лай Иванович пойдут к душнику. Идти вчетвером безопаснее,

но следопыт решил по-своему. Если возникнет необходимость

самообороны, стрелять зверя вдвоём будет намного проще,

меньше вероятности в суматохе подстрелить товарища. К тому

Же по опыту Загбой знал, надеялся, что медведь покинет душник

235

ВЛ А Д И М И Р ТОПИЛИН

прежде, чем они подойдут к нему на выстрел. Каким бы огром­

ным медведь ни был, но чувство страха перед человеком всегда

сильнее. А на случай возможного нападения у них есть хорошие

разрывные пули. Да и здесь, на стане, должен кто-то остаться.

В данной ситуации нельзя оставлять оленей без присмотра.

Разошлись. Загбой, Залихватов, осторожно, тщательно укры­

ваясь за колками и кустарниками, побрели туда, вверх, «в пасть

зверю». Агафон стал снимать с оленей груз. Костя пошёл в стла­

ники, за хворостом.

Ружья наготове, стоит только взвести курки. Ножи слегка

вытянуты из ножен, чтобы можно было без помех выдернуть

бриткое жало. У Николая Ивановича за поясом топор. У сле­

допыта на прочном стяжке пальма. Чингар на поводке, дрожит,

упирается ногами в мягкую землю, пытается вырваться туда,

где залёг его исконный враг. Идут медленно, молча, объясняясь

знаками. Загбой часто останавливается, внимательно смотрит на

опасную чащу, пытаясь высмотреть тёмную тушу зверя, но где

там! Кедровая колка так густа, что не дает каких-то признаков

присутствия медведя. Иногда то тут, то там попадаются шапки,

рваные бродни, обрывки одежды, гильзы, патроны, ремни —

всё то, чем когда-то пользовался человек. В одном месте, перед

колодиной, застрял кожаный ремень с медной, потускневшей,

позеленевшей от времени бляхой. На ней отпечатан двуглавый

орёл, что говорит о принадлежности бывшего хозяина к царской

армии. Залихватов молча подобрал ремень, скрутил, положил

в карман: надо спросить у Сергея, кто из членов экспедиции его