Тайна озера Кучум

удержал равновесие, босо зашлепотил по крашеным доскам,

подошёл к столу, схватил руками глиняный кувшин, припал

губами. Коровье молоко! Холодное, вкусное, густое.

Загбой не любил коровьего молока, предпочитал от своих

важенок-оленух. Но тут не удержался, хватил сразу половину

кувшина. Едва не задохнулся, оторвался, чтобы отдышаться,

потом пригубил ещё. Стало легче. Живот надулся пузырём, да

и голод куда-то исчез. Захотелось в туалет. Увидел дверь, по­

дошёл, толкнул, открылась. Вышел в коридор, осмотрелся. По

сторонам такие же двери, а в конце выход на улицу. Поспешил

к нему, вышел на мороз. Пробежал по снегу босиком в сторону,

справил нужду и скорее назад. Захлопнул за собой творило,

затопотил назад, в комнату. Быстрее под одеяло, в тёплую по­

стель, а там будет видно. Вот только не помнит, откуда вышел.

А вот, точно, его комната. Потянул за ручку, дверь скрипнула,

подалась.

Заскочил в тепло, в несколько шагов достиг кровать, в пред­

вкушении отдыха скользнул под широкое одеяло. Только по­

ложил голову на подушку... и обмер. Рядом лежит кто-то, сопит

носом. Хотел вылезти назад, да поздно. Человек зашевелился

и всей массой сбитого тела навалился на него. Пухлая рука

притянула к себе, крепко обняла, не вырваться. Попытался

высвободиться, затрепыхался, стал отталкиваться руками, да

так и сжался в комочек. Почувствовал, что лежит в объятиях

пышногрудой женщины, да в добавление... обнажённой!

А она прильнула к нему, тяжело задышала, губы прикоснулись

к небритой щеке, распущенная коса упала на грудь. Поцеловала

несколько раз горячо, страстно. Пухлые губы зашептали:

— Что же ты, Мишенька, кот мартовский, так долго? С вечера

заждалась тебя. Извелась вся, ожидаючи. А ты всё нейдёшь, да

и только. Может, надоела я тебе? Али каку другу зазнобу нашел?

К Фешке, поди, заходил? Так я ей сегодня все космы повыдеру!

Ой ли, молчи, молчи, всё прощу за любовь твою... Ой, да ты ещё

в шапке. Коней ходил смотреть? Хозяин ты мой...

153

ВЛАДИМИР т о п и л и н

Стянула с головы повязку, бросила на пол. А сама его ласкает,

целует, обнимает всё крепче, к себе притягивает.

Загбой — ни жив ни мёртв. Забыл, что говорить умеет. Во

рту пересохло. Кровь закипела, как у гонного марала. Руки сами

тянутся навстречу горячему телу. Повернулся боком к неожи­

данному счастью, с дрожью в руках стал отвечать на горячие

поцелуи.

Посинело за окном, где-то далеко пропел петух. Отвалился

Загбой на спину, отдышаться не может. А женщина и подавно,

раскинулась стреляной капалухой, растрепавшиеся волосы

по подушкам, глаза закрыты, на губах блаженная улыбка.

Наконец-то зашептала:

— Сегодня ты какой-то не такой... И откуда в тебе только

силы берутся?..

Собравшись духом, приподнялась на локте. Хотела что-то

сказать, но... забыла русский язык. Несколько лет назад на Но­

вотроицком прииске Загбой видел такое же выражение лица

у баламутной кобылы Нюрки. Пакостная лошадь использовала

любой подходящий момент, чтобы залезти в любое недозво­

ленное место, будь то огород, склад или открытую дверь дома.

Однажды она забрела на зады и провалилась задними ногами

в погреб. Неизвестно, сколько Нюрка провела в таком верти­

кальном положении, но взгляд её удивлённых глаз высказывал

недоуменное состояние: «Почему мои передние ноги свободны,

а идти я не могу»? Примерно такое же выражение глаз было и у

новой знакомой Загбоя.

Состояние охотника можно сравнить с трепетом зайца, вос­

седающем на подгнившем пеньке в полуметре от воды среди

бескрайних разливов апрельского половодья: «Эх, и зачем это

я сегодня побежал в соседнее село за морковкой?»

Однако удивление Нюрки было недолгим. Она вдруг вспомнила,

что обладает человеческой речью, почему коротко выдохнула:

— Ты хто?!

Эвенк не умел врать и честно ответил:

— Закбой моя, венка. Охотник я...

Женщина взволновалась не на шутку, перекинула взгляд на

своё обнажённое тело, потом на незнакомого мужчину и, вспо­

154

ТАЙНА 0 3 6 Р А КУЧУМ

миная подходящие слова, широко открыла рот. Резво взлягивая

бугристыми икрами, Нюрка подскочила на несколько дюймов

и издала такие душераздирающие звуки, от которых задрожали

стены комнаты. Потом уже закричала:

— Ой, мама! Помогите, люди добрые! Пристають в собствен­

ной кровати!..

Для Загбоя последняя фраза была непонятна. Он никак не мог

понять, почему женщина не более пяти минут назад разрывавшая

ему от желания косы на затылке, теперь так нагло врёт, что её

кто-то соблазнил? Однако испытывать судьбу не стал: а вдруг при­

бежит какой-то Мишка с оглоблей? Будет лучше, если бедному

зайчику спрятаться под кровать, что он и сделал тут же.

А Нюрка, издавая отрывистые звуки, уже резво копытила по

коридору в неизвестном направлении. От её крика поднялся

переполох. Забухали двери в коридоре. Наверху, на втором

этаже, заскрипели половицы. Сливаясь в пучок, вдоль стен по­

плыл свет керосинок. Кто-то чем-то интересовался, спрашивал,

с кем-то разговаривал, в соседней комнате кого-то искали.