Тайна пустого конверта

– То самое помещение в центре карты, к которому не ведёт ни один коридор, – сказал он. – Значит, это не ошибка. Родители сделали такую карту намеренно, чтобы она привела нас к этому помещению посередине путей контрабандистов.

– А зачем? – спросила Ребекка. – Что здесь такого особенного?

– Вы помните письмо, с которого всё началось? – спросил Александр. – Служащий почтового отделения сказал, что заказ сделал какой-то господин Берилл. Это тоже секретное указание родителей.

Он снял с шеи берилловый амулет.

– Когда они дарили мне его год назад, мама сказала, что это настоящий берилл. Из этого минерала изготовлены самые древние линзы в мире. До изобретения очков люди использовали берилл, например, для того, чтобы увеличивать шрифт. То есть это такие камни для чтения.

Александр высоко поднял берилл.

– Но талисман, который подарили мне родители, может и кое-что ещё.

Он высветил фонариком таинственного вида композицию из двух грифонов, стоящих один против другого. Между собой они держали круглую оправу. Алекс вдавил в неё камень. Берилл засветился, и всё помещение затопило голубоватым светом. Поначалу неожиданно яркий свет ослепил Ребекку и Джо. Когда же их глаза привыкли к нему, их ожидало сильное потрясение. Помещение производило впечатление идеального склада и было до отказа набито артефактами: камни, сундуки, корабельные доски, платки, мумии и многое другое.

– Да здесь, должно быть, сотни артефактов, – не переставая удивляться, присвистнул Джо.

Александр кивнул.

– К тому же ещё и опасных, – сказал он. – Находки, о которых, по мнению родителей, людям лучше ничего не знать. Поэтому они их здесь и спрятали.

– А перенесли их сюда через лавку Уилкинсона, – заключила Ребекка. – Потому что из Амарака в туннели контрабандистов не пройти.

Александр снова кивнул.

– А почему они не пошли через склеп? – спросил Джо.

– Это слишком бросалось бы в глаза, – возразил Александр. – Им пришлось бы тащить через кладбище каждый объект в отдельности. А к лавке Уилкинсона им было удобно подъезжать на машине со двора, и через кухню они попадали к себе в кабинет. Уилкинсон же сказал, что родители чаще всего приезжали по воскресеньям, когда его в лавке не было. Тогда они через потайной ход перенесли артефакты в туннели контрабандистов и спрятали в этой пещере.

– А как всё это связано с Незнакомцем… э-э-э… с Лапортой? – спросил Джо.

Александр указал на богато украшенный ларчик.

– В этом ларце в течение многих веков хранился хрустальный фиал Гермеса Трисмегиста.

У Джо от удивления глаза на лоб вылезли.

– Что? Ты уверен? Можно взглянуть?

– Ну конечно, – разрешил Александр, и Джо откинул крышку.

– Да он же пуст!

– Фиал украл Лапорта? – спросила Ребекка.

Александр покачал головой.

– Нет, он же ничего не знал об этой комнате и не нашёл ее. Но из-за Лапорты мои родители исчезли – и взяли с собой фиал. – Он вытащил из кармана сложенный лист бумаги. – Это письмо, которое лежало в конверте. Его действительно написали мои родители и действительно невидимыми чернилами, которые проявляются только при определённом освещении. При свете берилла.

Он развернул листок, и, как по волшебству, на белой бумаге появились буквы, из белизны проклюнулись слова, и по листу потянулись строчки.

– Родители всё здесь объясняют, – сказал Александр. – А ещё они подтверждают, что Лапорта сказал мне правду. Ему действительно много сотен лет, и он уже девять раз проводил переселение души. Когда родителям в Аксуме предложили купить фиал, они ничего об этом не знали. И выяснили лишь после того, как Лапорта стал их преследовать. Трисмегист так сконструировал фиал, что к бессмертию приводит только десятое возрождение. Вот эту последнюю реинкарнацию Лапорте и предстояло осуществить. – Его взгляд стал серьёзным. – Но родители узнали намного больше.

Александр взял увесистый том и открыл его.

– В этой книге собраны все ужасы в истории человечества, – пояснил он. – И если повнимательней взглянуть на изображения властителей, ответственных за эти ужасы, бросается в глаза, что у них у всех одна и та же особая примета: шрам на лбу.

Джо взглянул на изображения.

– Те же лица, что и на картинах в доме на Марлоу-Уэй.

– И за всеми стоит Лапорта, – сказал Александр. – Когда он в своё время нашёл фиал у ацтеков, он уже не особо церемонился. Но использование фиала продолжает губить душу: человечности становится всё меньше, и в конце концов остаётся лишь бесчувственное, холодное, думающее только о собственной выгоде существо.

Джо озноб прошиб, когда он вспомнил холодный взгляд Лапорты, в котором не проявлялось ни крупицы сочувствия.