– V нас нет времени, – сказал он, покосившись на дверь номера, как будто она могла открыться в любой момент. Потом мы услышали, как подъехал лифт и чьи-то сандалии зашлёпали по ковру.
– Люсьен? – позвал голос, и Люсьен очень испугался.
Это был голос Хабермаса, его тренера. Люсьен взял меня за плечи, он выглядел очень серьёзным.
– Послушай, – сказал он. – Вы выиграете финал.
– Ага, что ж, мы попробуем, – забормотал я. – Наш тренер сказал, что у нас есть возможность, и, не знаю, что-то ещё вроде бы.
Шаги всё приближались.
– Люсьен? – снова позвал Хабермас.
– Без шутка. «Сото Альто» выиграть турнир. Кто-то хочет... Вы должны победить.
– В каком смысле должны победить?
– Мы проиграть, вы выиграть. Всё уже решено, – сказал он.
И пошёл к двери.
– Но эй... кем решено? Не уходи так...
Но француз открыл дверь и убежал, не сказав больше ни слова. В коридоре раздавались голоса. Кажется, один из них принадлежал Хабермасу, но я не уверен. Я аккуратно высунул голову из дверей номера. Посмотрел в одну сторону, потом в другую. Люсьена нигде не было.
– Люсьен? – негромко крикнул я.
Но ответа не было. Я почувствовал, как по коже начинают бежать мурашки. Коридор был пуст и тих.
– Люсьен? – снова позвал я.
Ничего. Как он мог так быстро исчезнуть? И почему он сказал мне, что мы выиграем? Что вообще происходило? Я постоял на пороге несколько секунд, ожидая, что что-то произойдёт. И тут кто-то набросился на меня сзади.
– У-у-у-у-у-у-у-у-у!
Я чуть не заорал от ужаса.
Это был Камуньяс.
– Поосторожнее, приятель, так пугать людей вредно для здоровья, – охнул я.
Камуньяс засмеялся.
– У тебя такое лицо... Что ты там делал? – спросил он. Я посмотрел на него.
– Произошло кое-что невероятное!
– Приехали, – ухмыльнулся он.
– Нет-нет, на этот раз всё серьёзно.
– Ну, ты расскажешь мне или нет?
Я подумал секунду. И сказал:
– Нет.
27
Срочное собрание Футбольнейших. Я всем отправил сообщение с таким текстом:
«В 12 часов ночи на пляже, напротив отеля».
Первыми пришли мы с Камуньясом. Он весь вечер приставал ко мне, чтобы я выложил ему, что случилось. Но я сказал, что расскажу всё Футбольнейшим. Всем сразу.
Вскоре подошли и остальные.
– Фелипе чуть не застукал меня, когда я выходил из комнаты, – сказал Грустный.
– Так застукал или нет? – заволновался я.
– Нет, но почти. Это было ужасно. А потом, на ресепшене, я наткнулся на двух мужчин в костюмах, ну такие, знаете, которые шастают тут повсюду и всё что-то высматривают.
– Они тебе что-нибудь сказали?
– Нет, но думаю, они наблюдали за мной.
– Послушай, Грустный, вечно тебе что-то мерещится, – бросил Камуньяс.
Итак... Полночь. Пляж Бенидорма. Собрание Футбольнейших.
– Ну, рассказывай, – поторопила меня Мэрилин.
– Выкладывай, что стряслось? – спросил Тони.
– Пока не могу, – сказал я. – Нужно всех дождаться.
Мы посмотрели друг на друга. Нас было восемь человек. Не хватало одного.
– Алёны нет, – сказала Анита.
– Точно.
– Может, с ней что-то случилось, – сказал Грустный.
– Почему с ней что-то должно было случиться? – удивилась Мэрилин.
– Я не знаю, – сказал Грустный.
– Хорошо, но ты хоть намекни что ли, – сказал Томео. – Какая тема собрания?
– Он сказал, что случилось что-то очень странное, – сказал Камуньяс.
– Так ты уже в курсе что ли? – спросил Восьмой.
– Нет, нет, он не захотел мне ничего рас-сказывать.
Тони сделал шаг вперёд.
– Ну, теперь всё в порядке, – сказал он. – Алёна сейчас подойдёт. А теперь сделай одолжение, скажи, зачем ты нас позвал.
Я почувствовал, как в этот момент на меня в упор смотрят четырнадцать глаз.
– Хорошо, – сказал я. – Мы выиграем финал.
– Чего?
– Это что, шутка?
– Тебе вещий сон что ли приснился, Пакет?
– И ты вызвал нас среди ночи для этого?
– Минутку, пожалуйста, – сказал я. – Вы меня не поняли. Дело не в том, что я думаю, что мы выиграем финал. Кое-кто сказал мне об этом.
– И кто, если не секрет? – спросила Мэрилин.
– Люсьен!
Что? Кто это сейчас сказал? Голос раздавался со стороны дороги. Мы все разом обернулись. И увидели Алёну.
– Люсьен! – кричала она, подбегая к нам. – Люсьен уехал!
– В каком смысле он уехал? – спросил Тони.
– В прямом: он уехал домой, в Париж, и больше не собирается играть за «Кронос», – сказала Алёна. – Только что в новостях по телеку сказали. Поэтому я опоздала.
Алёна добежала, наконец, до пляжа. Она выглядела очень расстроенной.
– Никто не знает, в чём причина, – продолжила она, – но с этого дня он больше не играет за «Кронос». Одни говорят, что он записался в профессиональную команду, и будет играть со взрослыми. Другие, что он вообще уходит из футбола. Ясно одно: здесь его больше нет.
– Но ведь это... – начала Мэрилин.
– Это очень хорошая новость! – сказал Тони. – Значит, он не будет играть с нами в финале.
В такой формулировке новость действительно казалась хорошей. И тут мы заговорили одновременно. Что да, это всё было очень странно. Что Люсьен собирался подписать многомиллионный контракт. Что нам жаль, что мы не сыграли против него, но так будет лучше.
Когда все немного поутихли, Камуньяс повернулся ко мне и спросил:
– Ладно. Ну а ты, Пакет, что хотел нам сказать? Почему ты решил, что мы выиграем финал?