Тайна семи голов

– Бога ради... – начал Хабермас. – Люсьен – большая звезда, его пригласить крупная команда, и он согласиться, его решение. Я и мои коллеги просить его остаться в «Кронос», но он не хотеть. Если он сказать, что мы проиграть финал, это его проблемы. Я не знать, почему он сказать так.

– Люсьен сказал, что мы выиграем финал, – не сдавался я. – И конечно, с таким количеством автоголов, мы подумали, что нам нарочно дают победить, чтобы провернуть мошенничество со ставками.

– Молодой человек, похоже, что Люсьен просто злился на «Кронос», но, поверь, этого недостаточно, чтобы предъявлять какие-либо обвинения, – сказал мой отец. – Пока что ясно только одно: вы всё себе напридумывали.

В этот момент в дверь опять постучали. Мой отец открыл и принялся разговаривать с кем-то, кто стоял по ту сторону. Мы, затаив дыхание, ждали.

Наконец дверь полностью распахнулась, и в комнату вошли двое мужчин в костюмах – те самые, которые бродили тут везде с самого начала турнира.

– Филины, – сказал Грустный, понизив голос.

Мы все сделали шаг назад, готовые к самому неприятному. Но эти двое представились, как ни в чём не бывало. По всей видимости, их звали Каррьер и Шёлль.

– Каррьер к вашим услугам, – сказал Каррьер.

– Шёлль, – сказал Шёлль, – также к вашим услугам.

Они объяснили, что представляют Комитет по спортивной этике компании «Дрим». И что их миссия заключается в том, чтобы производить надзор и гарантировать чистоту всех спортивных мероприятий, в которых участвует «Кронос».

– Мы что-то вроде футбольных детективов, – сказал Каррьер.

– Детективов чистой игры, – добавил Шёлль.

– Почти как мы, – улыбнулся Камуньяс.

Но он тут же замолчал, потому что отец пронзил его взглядом.

– Компания поручила нам провести тщательное расследование, когда стало известно, что финальную игру будет контролировать букмекер.

– Мы запустили расследование, когда возникла эта история с автоголами, – сказал Шёлль.

«Прямо как мы», – подумал я.

Но ничего не сказал.

– Так эти автоголы... – начала Алёна.

– ...были не более чем просто голами в свои ворота, – продолжил Шёлль.

– Нет никаких доказательств, что кто-то организовывал их специально, – добавил Каррьер.

И это всё?

– Мы смотрели записи матчей, – объяснил Шёлль, – разговаривали с участниками, провели анализ всех матчей, но не обнаружили ничего странного. Похоже, это была чистая случайность.

– Вот видите, – сказал мой отец.

И тут взял слово Хабермас.

– Вы попали в финал не только благодаря автоголам и удаче, но и потому, что были настоящая команда. Я пока не сообщать о вашей краже, но взамен хотеть попросить вас о чём-то.

Мы все посмотрели на него.

– Чего вы хотите? – спросила Мэрилин, которая была капитаном команды.

Что Хабермасу могло понадобиться от нас? Мы с Камуньясом обменялись быстрыми взглядами. Что он собирается у нас попросить?

– Я хотеть просить, чтобы вы играть финал как команда, – сказал Хабермас. – Я хочу хорошую игру, мне не нужна быстрая победа.

Хабермас словно в другого человека превратился. В кого-то, кто по-настоящему интересовался футболом. А не только кричал и командовал.

– Хорошее предложение, – сказал мой отец. – Что скажете?

Поскольку все молчали, я сделал шаг вперёд и сказал:

– Мы согласны.

Мои товарищи закивали.

– Согласны, – сказали Мэрилин и Камуньяс и все остальные.

– Извините за то, что мы украли ваш блокнот, – сказал я.

Хабермас положил мне руку на плечо:

– До встречи на игре завтра.

42

Вечером я отправился с родителями в ресторан отеля.

Ужин прошёл молча. На следующий день нам предстояло играть финал. Но, тем не менее, настроение у всех троих было так себе. В конце концов, родители приняли решение, что я сыграю в финале, но независимо от результата матча, сразу после него я сяду в машину и вернусь с ними в Севилью-ла-Чику. И никаких торжеств.

Никакой свадьбы. Никакого больше бассейна и пляжа. И в качестве бонуса: остаток лета мне придётся провести над учебниками.

– Передашь мне хлеб? – попросила мама.

Отец передал ей хлебницу, не сказав ни слова. Возможно, у него были причины, чтобы сердиться. Но я вообще не об этом хочу сказать. Несмотря на всё, что произошло, несмотря на все объяснения, оставалось кое-что, что не укладывалось у меня в голове... Почему Люсьен сказал, что мы выиграем финал? Чтобы отомстить «Кроносу»? Чтобы поиздеваться над нами? Нет ответа. Сейчас мне нужно было сосредоточиться на игре и забыть обо всём остальном. Но я всё равно никак не мог перестать об этом думать.

Мы ужинали в тишине, я думал о своём, и тут заметил, что кто-то машет мне рукой из-за фикуса. Было плохо видно, и я не сразу понял, кто это.

Но потом присмотрелся.

Это была...

Нихал.

Она стояла за кустом и делала мне знаки, чтобы я подошёл поближе.

Я посмотрел на родителей.

Мне нельзя было идти с Нихал. Я был наказан... Но она продолжала делать мне знаки.

Тогда я поспешно откусил два ломтика от стейка, который лежал у меня на тарелке, проглотил их, не жуя, и сказал:

– Я закончил. Можно я пойду в свою комнату?

Мама кивнула.

– Иди, если хочешь.

– Надеюсь, ты хорошо усвоил урок, – сказал отец.

– Да, конечно, – вздохнул я.