Тайна семи звезд

Когда вечером Володя с заметно полегчавшим чемоданом вышел за ворота монастыря, он ясно ощутил, насколько изменился сам и насколько изменился мир вокруг него. Ему совершенно не хотелось возвращаться в Москву, он со страхом думал о возобновлении занятий в художественной школе.

Автобус вез его на железнодорожную станцию, останавливаясь и подбирая одних людей, высаживая других. А все его мысли были в монастыре, в мастерской отца Платона. Пахло бензином, но в его ноздрях все еще стоял насыщенный и густой запах олифы.

В плацкартном вагоне громко звучала эстрадная музыка. Хриплый голос Аллы Пугачевой пел: «Арлекино, арлекино, нужно быть смешным для всех». А затем другой женский голос пел о том, что «надо все перетерпеть, отстрадать, переболеть, чтоб в глаза другим смотреть гордо».

Но у Володи в голове звучала иная музыка. Он слышал нестройный монашеский хор, поющий перед мощами святого Корнилия. Видел запорошенную снегом обитель, окруженную массивными крепостными стенами, а внутри, на горке, деревянный дом. И в нем — иконника, сосредоточенно, скрестив руки, стоящего перед образом «Спас Златые власы».

Мир, в который он погрузился на десять дней, казался Володе таким притягательным, таким не похожим на все окружающее, что больше всего на свете ему сейчас хотелось вернуться обратно.

И, лежа на полке плацкартного вагона, он дал себе слово, что снова приедет в Псков о-Печерскую обитель при первой возможности. А когда окончит школу и отслужит в армии, останется там навсегда.

Инок

^{Архимандрит Киприан (Керн)}

По небу полуночи ангел летел
И тихую песню он пел…
О Боге великом он пел, и хвала
Его непритворна была

М. Ю. Лермонтов

8 февраля 1942 года в Свято-Сергиевском богословском институте проходил ежегодный торжественный акт Зал института, как и большинство других помещений в оккупированном немцами Париже, не отапливался Люди сидели, замотанные шарфами, в шапках и варежках, окна были завешены одеялами С потолка свисала лампочка, озарявшая полумрак зала тусклым светом.

В президиуме восседали ректор института митрополит Евлогий в белом клобуке и зимней рясе, инспектор, бывший обер-прокурор Синода Антон Владимирович Карташев в пальто и известный богослов протоиерей Сергий Булгаков, тоже в пальто Другие профессора, немногочисленные студенты и почетные гости разместились на стульях напротив стола президиума.

По всей Европе полыхал пожар мировой войны, рвались бомбы, гибли люди В Париже было относительно спокойно, но холодно и голодно Немцы хозяйничали повсюду Настроение у собравшихся было тревожное Оно отразилось в словах отца Сергия Булгакова, которыми открылся торжественный акт:

— Тяжелое и темное облако уныния легло на души: не мир, а бедственные войны, не умиление церковное, но гонение на святыню, не воздержание, но изнуряющая душу и тело скудость, не покаяние, но надрывающая сердце забота, не чреда богослужений, но иная чреда со своими собственными временами и сроками — такова ныне жизнь.

Несмотря на напряженную обстановку, руководство института решило соблюсти предписанный для таких случаев протокол в полном объеме. И после обычных приветствий слово было предоставлено основному докладчику для оглашения «актовой речи». Война войной, а занятия должны вестись по расписанию, и академические ритуалы должны соблюдаться.

* * *

К кафедре, стоявшей слева от стола президиума, подошел высокий, худой, чуть сутулящийся человек в русском клобуке, широкой греческой рясе, с крестом на груди. Он перекрестился на икону Пресвятой Богородицы, висевшую над столом, поклонился митрополиту Евлогию, неспешно разложил перед собой бумаги и, прокашлявшись, начал чтение доклада:

— Ваше Высокопреосвященство, милостивые архипастыри, отцы, высокочтимое собрание! У святых отцов Восточной Церкви очень распространено учение об ангелах как о «вторых светах». Сущность этого учения сводится к следующему. Бог, Святая Троица, есть первоначальный, вечный, несозданный Свет, от Которого изливается озарение на весь мир, на всю тварь, на все живые существа. Самая сущность Божества неизъяснима, несказанна и непостижима. Но Богу по Его любви к миру и человечеству свойственно изливать Свой несозданный Божественный Свет непрерывным потоком на тварный мир. В этом «светолитии» Бог доступен восприятию низших существ.

Начало было многообещающим. От архимандрита Киприана — кабинетного ученого, никогда не интересовавшегося политикой, — никто не ожидал услышать последние новости с фронта или рассуждения на актуальные темы. Но чтобы тема была настолько далека от того, что творилось вокруг, этого тоже не ждали. Начали переглядываться и перешептываться.

— Ты слышал, что Русская армия подошла к Вязьме? — спросил вполголоса молодой человек лет двадцати пяти у своего соседа.

— А где это?

— Недалеко от Смоленска.

— И что это означает?

— А то, что русские оттеснили немцев от Москвы на двести километров.